Акимов почему-то заволновался. Он глядел с грузовика, как беловолосый командир прибывшего отряда Ширяев командует «Смирно!», как отряд выравнивается и замирает, и ощутил себя первокурсником. Он сказал громким, огрубленным динамиком голосом, что это необыкновенное лето началось…
За его спиной Стороженко вдруг отстранился, кого-то отодвинул, и рядом с микрофоном встал Краснов. Он был в форменной куртке с засученными рукавами.
— Роберт! — закричал кто-то снизу. — Давай, Роберт!
Краснов легко отталкивал плечом Акимова.
— Д-давай, Роберт, — вымолвил Стороженко.
Краснов посмотрел на отряд, нахмурив широкие брови, потом коротко повел рукой, негромко сказав:
— Вы меня знаете. Я ехал с вами. Не стану расписывать, какие вы хорошие да способные. Вы и не хорошие, и не такие уж примерные. Вы трудяги, и закончим на этом… Акимов сообщил, что лето нынче трудное? А когда оно было легкое?
Краснов замолчал, на его широком лице выражение силы, которое выказывало его уверенность в том, что его будут слушать и услышат, как бы тихо он ни говорил. Потрескивали динамики.
Акимов подумал о том, что через несколько минут Краснов протянет ему руку и скажет о товарищеском сотрудничестве. Он вспомнил свое первое столкновение с Робертом. Тогда Краснов работал командиром линейного отряда. Он взял с собой студентов, имевших строительные специальности, и за световой день каждый в его отряде укладывал по три кубометра кирпичной кладки. Это ровно в три раза превосходило норму. В других отрядах не делали и половины, но Акимову, который вел производственную программу всего района, было видно, что отряд Краснова мало походит на студенческий. Люди были неопрятны, небриты, в лагере слышались одни и те же разговоры о деньгах. Акимов вызвал Краснова на заседание районного штаба и предложил расформировать отряд. Его не поддержали. «Я строю лучше всех, — засмеялся тогда Краснов. — Чего еще надо?» И Акимов не смог доказать того, что чувствовал.
Краснов продолжал говорить в микрофон:
— Студенческие строительные держатся на сильных характерах. Мы не жеманные барышни, не бодрячки. Недаром все местные тресты просили прислать наши отряды. И мы — здесь!
Он повернулся к мужчинам в темных костюмах и белых рубахах с галстуками. Те приветливо улыбнулись ему.
— Попробуйте не обеспечить фронт работ! — с шутливой строгостью пригрозил Краснов. — Ответите перед ними!
Строй одобрительно загудел.
Представители трестов снова приветливо улыбнулись Они-то понимали, что на митинге серьезные дела не делаются, но если этому рослому парню с загорелым лицом хочется покрасоваться, пусть порисуется.
