— Ясно, — кивнул Пушнин (Хомичев вспомнил его латынь о Карфагене). — А кого у вас больше, городских или сельских?
— В основном дети из промышленных районов. Из сельской местности единицы. — Полковник поглядел на часы. — Еще урок не закончился. Здесь подождем или пройдемся по территории?
Спустились на первый этаж, в цех, где на токарных станках работали колонисты. Подростки были наголо стрижены, одеты в черные спецовки с небольшими белыми треугольниками на груди, в которых стояли две строчки, фамилия и номер отряда. Они смотрели на приезжих с интересом, но как бы издалека.
В жилой зоне, походившей на городок воинской части, были разбиты цветники, оборудованы спортивные площадки. В школе шли занятия первой смены. Нужный ему парень писал сочинение. На стенах висели фотографии бывших воспитанников.
Приезжие осмотрели школу, спальные корпуса и вернулись в кабинет начальника колонии.
Беличенко спросил, что делают подростки в свободное время. Полковник ответил с досадливой усмешкой:
— Мы заорганизовали каждую свободную минуту, чтобы всегда они были чем-то заняты. А как по-другому?
— Наверное, так и нужно, — сказал Пушнин. — Но все-таки жалко. Дети.
— Дайте им по стакану водки — увидите, какие это дети! — возразил Хомичев. — Мне тоже жалко, но не такие они паиньки…
— Слава богу, что у нас есть жалость, — сказал Беличенко. — Если бы не было, надо было бы переучиваться.
Полковник кивнул и чуть улыбнулся.
— Вы добрый человек, — сказал ему Беличенко.
— Когда как, — ответил он и обратился к Хомичеву: — Пора. Сейчас приведут Андросова. Что ему грозит?
— Пока ничего. Но за ним, кажется, стоял кто-то из взрослых: машина требовалась для квартирной кражи.
— Что ж… Андросов парень упрямый, интуитивный, не пытайтесь сразу подавлять его.
— С чего вы так решили? — спросил Хомичев.
— С подростками нужен особый такт. Не лишне это напомнить.
Ввели высокого парня в черной робе, начался допрос. После первых анкетных пунктов и предупреждения об ответственности за дачу ложных показаний, Хомичев отодвинул в сторону лист бумаги и как будто задумался. Андросов сидел, держа руки на коленях и опустив лобастую голову с оттопыренными ушами.
— Какая тема сочинения была? — спросил Хомичев.
— Про лишнего человека, — улыбнулся Андросов. — Знаете, Онегин, Печорин…
Округлые, еще припухлые скулы и подбородок сохраняли в его лице отсвет недавнего детства. Не было заметно, что он помнил ранний вечер, когда угнанная Андросовым «Волга» вылетела на тротуар у городской библиотеки, и убила трех человек: двух женщин и ребенка.
