– Господа георгиевские кавалеры! От имени великих княжон Ольги Николаевны и Марии Николаевны имею честь сообщить, что вам необходимо проехать на Царскосельский вокзал для следования в госпиталь, где вы пройдете обследование и необходимое лечение… – Снова обращаюсь к Гучкову и Ко, не в силах удержаться от язвительного замечания: – Интересно, а как вы, господа, собирались помогать людям с костылями залезать в грузовые авто? Или сей момент не заслуживает вашего высокого внимания?..
Поворачиваюсь в сторону извозчиков, наслаждающихся бесплатным зрелищем, и, перекрывая людской гомон, ору командным голосом:
– Эй, залётные! Сюда, рысью по одному! Живо!..
В конце концов, сам рассчитаюсь, если что, денег хватит. Дёргаюсь в направлении лихачей и замечаю, что Ольга Николаевна что-то сказала давешнему колобку и тот шустренько катится навстречу «таксистам», на ходу пытаясь попасть рукой в карман. Пока раздумываю, стоит ли составить ему компанию, ловлю в спину фразу Гучкова, произнесенную так, чтобы услышал только я, ну и, может быть, личный водила:
– Ты об этом ещё пожалеешь…
Оборачиваюсь и пристально смотрю в глаза, где видна плохо скрываемая злоба. Тебе, гад, сейчас мозги вправить или потом, при случае?.. А может, сразу пристрелить, чтобы не мучился обеспеченной старостью?..
Кавалькада из десятка пролёток, возглавляемая автомобилями великих княжон и их свиты, убывает на вокзал. Но прежде Ольга Николаевна передает мне обязательное к исполнению приглашение на чаепитие завтра в 17.00, мотивируя тем, что «мама€ давно хотела познакомиться с героем, спасшим ее дочурку…».
По дороге домой Александр Иванович размышлял о сегодняшних событиях, логически оценивая всё произошедшее как с отрицательной, так и с положительной стороны. Но всё-таки какая-то мелкая деталь, оставшаяся вне его внимания, не давала ему покоя, что-то он упустил. Откинувшись на спинку сиденья, Гучков закрыл глаза, отрешился от умозаключений и попытался визуально вспомнить всю цепочку событий… И почти сразу же понял, что его беспокоило! Взгляд, брошенный штабс-капитаном на прощание…
В тот момент, когда была упущена инициатива, Гучков, почти потеряв контроль над собой, набрал в легкие побольше воздуха, дабы начальственным рыком поставить на место этого бог знает что возомнившего о себе офицеришку и тем самым мгновенно восстановить в глазах толпы и своей свиты несколько пошатнувшийся авторитет, но инстинкт самосохранения, который не раз выручал его во всех жизненных перипетиях, помимо воли сдержал на языке приготовленную гневную тираду. А память услужливо подкинула воспоминания давно минувших дней…
