– Не спрашивайте меня об этом.
– Я беспокоюсь о вас, Никки, из-за вашего отказа посмотреть в лицо своему прошлому – каким бы оно ни было.
– Я смотрю ему в лицо каждый день. Вы не можете даже представить себе этого.
– Я изучала многие типы импульсивного поведения. Со временем оно имеет тенденцию только усугубляться. Алкоголики начинают больше пить, наркоманы увеличивают дозы, люди, склонные к рискованному поведению, не могут сами избавиться от этой склонности. И я боюсь, что в какой-то момент вы, Никки, отреагируете на какую-нибудь ситуацию таким образом, что последствия этого станут необратимыми. Вы можете сделать что-то такое, чего уже не сможете исправить.
– Возможно, иногда бывает необходимым наступление необратимых последствий.
– Даже если они разрушают вашу жизнь?
– Я не склонна к саморазрушению. Я не какая-нибудь психопатка. В этом мире есть люди, которым нужна помощь.
– И вы считаете, что должны им помочь.
– Я считаю, что кто-то же должен…
– Время сеанса закончилось. Увидимся на следующей неделе, хорошо?
– Можно подумать, у меня есть выбор.
Я встретилась с Миллером на рыбацком пирсе городской стоянки для яхт. Было ветрено, и на волнующихся водах Залива белели барашки. Длинный пирс уходил в сторону Сан-Франциско, словно вытянутая рука. Чарльз сидел на скамейке, наблюдая за какой-то женщиной, которая горстями бросала зерна кукурузы стайке чаек и голубей. Среди более крупных птиц ловко сказали коричневые воробьи. Чарльз был необычайно низкого роста – где-то пять футов и два или три дюйма. Ему было под шестьдесят. Гладко выбритый, с редкими волосами, в очках с металлической оправой. На нем были синие джинсы и спортивная фуфайка.
– Доброе утро, Чарльз.
– Доброе утро, Никки.
Мы двинулись по пирсу, на котором сидели рыбаки. Некоторые в одиночку, некоторые группами по двое или по трое, рядом с ними на земле стояли ведерки с водой для хранения улова. Интересно, что им удается поймать. Что сейчас плавает там, в холодной воде Залива. На противоположной его стороне на фоне неба виднелись очертания Сан-Франциско. Над неясными контурами зданий клубилась огромная пелена тумана. Я едва могла различить окутанный дымкой мост «Золотые ворота». По волнам мчалась парусная яхта, она резко кренилась, меняя галс. Я кивком указала на нее Миллеру:
– Что будет, если они перевернутся?
Он посмотрел на парусник.
– Тогда они окажутся в воде.
Он закурил маленькую коричневую вонючую сигарку. Чарльз тоже любил такие сигарки. Он затянулся, и кончик его сигарки вспыхнул, и в воздух начала подниматься струйка дыма.
