Рогов просил Красновидова позондировать почву насчет ремонта театра, но только он заикнулся, Буров остановил его.
— Этим занимается горисполком, — секретарь опять потянулся с карандашом к календарю: — Ремонт театра, помнится, в плане будущего года. Рогов должен знать.
Вечером Рогов зашел к Красновидову в номер. Олег рассказал ему про все, и когда радостно сообщил, что ремонт театра включен в план будущего года, Рогов только рукой махнул.
— Этот будущий год тянется уже три года, — и перевел разговор на другую тему.
Ему не терпелось сказать Красновидову, что завтра к нему прибудет делегация от его ребят-артистов.
— Хотят встретиться. Тебя послушать, себя показать. Надобно встретиться, Олег.
Рогову почему-то показалось, что Олег сейчас начнет возражать.
— Театр мой пока бездействует, репетиции новой пьесы приостановили.
Но Красновидов, напротив, обрадовался.
— С удовольствием. И по-моему, сделать это надо не у меня, а в театре при полном составе. О студии говорить?
— Пока не надо, денька через три.
— Проведу-ка я с ними показательную репетицию. В деле я как-то разговорчивей, за язык себя тянуть не придется. И, чур, без твоего присутствия. Договорились?
— Ладно. Только учти, Олег, у нас ведь методика своя. Не профессорствуй. Образом, характером они пока еще владеть не могут, а если пытаются, то такой наигрыш идет, хоть святых выноси.
— А как же… — Красновидов хотел спросить, на каком же языке с ними разговаривать?
— А так: вхождение в предлагаемые обстоятельства, логический разбор. По мысли. Заставь подумать, что за человек, которого он или она играют, черты его характера, профессия. И повыразительней, почетче пусть текст говорят. Не больше.
Красновидов пришел в театр. Внутри он оказался нарядней и не таким уж ветхим, как снаружи. Может быть, потому, что до этого видел только закулисную часть? Посреди раздевалки — массивная круглая печь, схваченная листовым железом, покрашенным в черный цвет. Такие печи в Сибири называют почему-то контрамарками. Несколько ступеней вверх — полуовал фойе с фотографиями и эскизами в самодельных рамках. Лепка на фризах под потолком изображала мчащихся в санной упряжке оленей. Олени больше напоминали борзых собак. Стены оклеены зелено-желтыми обоями, на окнах цветы и белые занавесочки. Это выглядело очень по-домашнему. Не хватало еще круглого стола с плюшевой скатертью в центре фойе да самовара и чайника под бабой-грелкой. Не успел Красновидов об этом подумать, как возник стол, внесли поднос со стаканами и ведерный медный чайник.
