— Но вы же сами сказали, что эгоисты женятся на альтруистках, а альтруисты жаждут иметь спутницей жизни эгоистку…
— Нет. Эгоисты поневоле переженились с эгоистками, альтруисты с альтруистками.
Корабль стал снижаться. Журналисты прильнули к иллюминаторам.
— Если бы они знали, какое их ждет разочарование, — вздохнул Гессеринг.
Он поднялся и пошел к выходу. Я последовал за ним.
— Вы так и не сказали, что же все-таки…
На его лице появилась знакомая усмешка:
— Эгоизм и альтруизм не являются наследственными качествами, как, например, цвет глаз или темперамент. Как вы думаете, кого вырастили альтруисты? Закоренелых эгоистов. Конечно, если рассматривать статистически. Иногда случалось, что их дети вырастали альтруистами, но очень редко. Потомки эгоистов, привыкшие заботиться и о себе и о своих родителях, выросли альтруистами. Теперь те и другие вновь перемешались.
Люк открылся. Мы с Гессерингом стояли на трапе. Вид, открывшийся взору, удивительно напоминал земной ракетодром.
— Это Эгос или Альтрус? — Спросил я.
— Я тоже хотел бы это знать, — ответил он и начал спускаться по трапу.
В детстве я хотел стать летчиком. Теперь мне двадцать семь лет. У меня квартира на окраине города. Ночью, когда жена и дочка спят, я иду в темную кухню, сажусь на подоконник, закуриваю и смотрю в ночь.
Где-то неподалеку аэродром. То и дело в воздух поднимается самолет и с гулом пролетает над нашим домом. Стекла в окнах дребезжат. В чернильном небе загораются огни. Красный, зеленый, белый. Я докуриваю и иду спать.
Первое, что я вижу утром, это будильник. Стрелки его образуют одну вертикальную линию. Ровно шесть. Я нажимаю на кнопку до того, как он начнет звонить, и встаю. На кухне я ставлю чайник на огонь и зажигаю первую сигарету этого дня.
В дверях появляется жена.
— Не кури натощак, — говорит она. В эту минуту она похожа на будильник. Она повторяет себя каждое утро.
Через сорок минут я ухожу.
Приближаюсь к институту я уже почти бегом. Трехминутное опоздание — это объяснительная. Лучше опоздать на три часа, чем на три минуты.
На дверях отдела металлический кружок с цифрами 1 и 3. Отдел 1. 3. Открываю дверь.
Помещение темновато, и сейчас, ранним осенним утром, включены настольные лампы. В комнате тесно. Везде письменные столы. Это легкие светлые столы. Только два стола темного дерева. Они чинные, массивные, двухтумбовые. За таким столом должен сидеть чинный, массивный мужчина, по меньшей мере кандидат наук, а еще лучше доктор. Хозяин одного стола Удо Тренкма, другого — Эндрик.
