Дух-хранитель хлопнул крыльями и растворился в воздухе.
Он оказался прав. Неделя пролетела практически незаметно.
День отъезда начался очень рано, с огромной ванны, наполненной горячей водой. Служанки расставляли на столике яркие пузырьки и тюбики, переговаривались. А я, скинув одежду, забралась в пахнущую корицей горячую воду и откинулась на бортик.
— Леди Асмия, лорд Нур приказал нам сегодня помогать вам во всем, — робко произнесла одна из девушек.
Когда-то давно она была моей личной служанкой и знала, что водные процедуры я предпочитаю принимать в одиночестве.
— Ванну я в состоянии принять самостоятельно, — повторила я и без того понятную вещь.
— Леди Асмия, мы не можем нарушить приказ господина, — тихо произнесла вторая служанка.
— А если я буду не просить, а приказывать, тогда чей приказ вы выполните? Мой или его? — Не знаю, почему я решила показать характер сейчас, да и тем более слугам. Наверное, просто надоело, что меня принимают за предмет интерьера и совершенно со мной не считаются.
Служанка побледнела, проблеяла что-то невнятное, бросила взгляд на подружек, а я резко выдохнула и натянула улыбку.
— Хорошо, пусть будет так, как решил брат.
Злость удалось проглотить, лицо — сохранить, но мысль о том, что я больше не смогу притворяться покорной младшей сестрой, жужжала назойливым насекомым. Да только и выхода-то у меня не было. Пока что…
Остаток дня пронесся чередой ярких картинок. Все суетились, собирали мои чемоданы. Выдохнуть удалось только за полчаса до отъезда.
Я отослала служанок к брату сообщить о моей готовности, а сама подошла к зеркалу. Из него на меня смотрела худощавая темноволосая девушка с большими зелеными глазами. Завитые локоны, дорожное платье темно-шоколадного цвета, легкий макияж. Стараниями служанок я превратилась в красотку. Красотку, которая опять станет марионеткой в руках брата. Без права выбора и права голоса, зато с правом на путешествие в один конец — на архипелаг Смерти. Если не перестану идти на поводу у своего характера.
— Асмия.
Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и встретилась взглядом с ушастой совой. Улис сидел на трельяже и перебирал лапой украшения в открытой шкатулке.
— Да?
— Семейный гарнитур где?
— В соседнем отделе.
Совеныш… Я называла его так только мысленно, сам же Улис предпочитал гордое «филин», хоть это и другая птица. Узнай он, что я думаю о нем как о маленьком совеныше, обиделся бы и не стал бы разговаривать несколько недель.
