— Удивительно тепло для этой поры года. Тот, кто не видел неба над пустыней, не может и представить себе, что такое Восток.
— Теперь у тебя будет что рисовать…
— Это восхитительно! Восхитительно! — кричал Генрих, и его голос замирал в непроходимом море песка.
— Когда-то я искала счастья в красивых словах и в далеких странах. А ведь счастье есть даже в этом, — говорила Ширин, указывая на маленькое растеньице, растущее в песке. — Смотри, осенью оно было одиноко. Зимой мечтало о солнце. А сейчас весна, и оно зеленеет. Летом оно расцветет. А осенью даст семена. Звездочка, у нас так, а как у вас? — крикнула Ширин, глядя на расцвеченное звездами небо.
— Как по-персидски «я люблю тебя»?
— Дустет дорам.
— Дустет дорам! Дустет дорам! Дустет дорам! — повторял Генрих, целуя Ширин.
— Я люблю тебя, — ответила она, возвращая поцелуй.
— Дустет дорам.
— Я люблю тебя. Слышишь? Послушай, как говорит пустыня.
— Господи, как здесь тихо! Наверное, точно такая же тишина в космосе. Я знаю людей, которые не могут жить без моря. Сегодня я понял, что не смогу прожить без пустыни. В нее можно влюбиться, и я уже влюблен, — произнес Генрих, вглядываясь в залитые лунным светом пески. — И это ничем не нарушаемое спокойствие…
Утром они вернулись в город.
— Я хочу навестить отца по случаю Нового года. Может быть, это уже в последний раз, — сказала Ширин.
— Мне, наверное, надо купить много холста и красок.
— Да, в пустыне нет магазинов. Я тоже должна приготовить вещи. У нас в распоряжении всего два дня. Потом приедет Карл.
— Собирайся как можно скорее, — сказал Генрих, выходя из машины.
Он остановил извозчика и велел отвезти себя в одно из древнеперсидских святилищ. Перед входом в него он встретил дервиша, который окинул его внимательным взглядом.
— Вы меня не узнаете? — спросил Генрих.
— Да, теперь узнаю. Приготовить чаю?
— Нет, нет, спасибо. Мне бы только хотелось еще раз взглянуть на эти прекрасные картины. Кто их рисовал?
— Неизвестно, ведь это было очень, очень давно. В конце концов, неважно, кто рисовал, важно, о чем говорят эти картины.
— А о чем они говорят?
— Это самая прекрасная из всех историй, которые я когда-либо рассказывал. Написана она в двенадцатом веке поэтом Атором. Это история о короле птиц по имени Симург. В этом рассказе заключен весь смысл нашей религии. Это религия любви.
— Может быть, мы все-таки выпьем чаю, — напомнил Генрих.
— О нет, рассказы о Симурге лучше всего слушать за чашей вина.
— Прекрасная мысль.
