Если подружка бросает невесту у алтаря, это ведь не так страшно? Останется еще четыре. Если я сброшу туфли, то смогу пробежать двадцать кварталов до дома и быстренько запереться в квартире, где мне ничего не грозит. Но меня уже заснял фотограф. Черт. Я жалею, что днем отказалась от ксанакса, предложенного Кэролайн.
Остальные друзья жениха – сооснователь Rolodix Чарли, двоюродный брат, двое друзей – присоединяются к Джонатану и Тоби у края крыши, чтобы сделать еще несколько снимков. Каждый из них и сам по себе отличная добыча, но вместе они – просто потрясающий амбициозный, успешный и дорогой букет. Джесси и Виктория перешептываются и хихикают в нескольких метрах, и я могу только гадать, кто из них кого выбрал. Поспорить готова, Джесси предпочтет Чарли: она кажется достаточной пустышкой, чтобы его ценность в Сети перевесила то, что от него так и разит президентом студенческого братства, как от некоторых несет одеколоном. Интересно, Чарли когда-нибудь изменял девушкам? Наверное. А Тоби? Если нет, то изменит? Еще пятьдесят пять минут до того, как он обменяется клятвами с Мэри-Кейт.
Фотограф склоняется, чтобы поменять объектив, и друзья жениха расслабляются, выходя из поз манекенов. Джонатан сует руки в карманы и смотрит на свои черные туфли. Он дергается, словно знает, что я за ним наблюдаю. Внезапно он поднимает голову, но едва наши взгляды встречаются, фотограф призывает его к вниманию.
Когда заканчивается съемка Тоби и друзей жениха, наступает время общей фотографии. Фотограф пролаивает указания: Мэри-Кейт и Тоби в центр, остальные вокруг. Я стараюсь обойти друзей жениха подальше. Чарли делает шаг в сторону. Я огибаю его и втыкаюсь точно в спину Джонатана. Он разворачивается лицом ко мне.
– Привет, – выдыхает он, протягивая руку, чтобы я не навернулась со своих каблуков.
Он прикасается ко мне теплыми пальцами, от этого меня по-прежнему словно бъет током. Что-то ворочается в животе. Тошнота? Или желание? Можно просто сказать, что случившееся – ерунда. Вернуть его. Если я смогу это сделать, моя жизнь снова сложится аккуратным пазлом. Трещины между кусочками никуда не денутся, но картинка совпадет.
Но под кожей все еще горячо пузырится ощущение, что меня предали. Может, я и не хочу, чтобы кусочки собирались воедино. Нам с мамой стало лучше, когда папа ушел. Такие уроки не забываются.
– Привет, – тихо говорю я, и голос у меня дрожит.
– Ты такая красивая, – говорит он.
К нам бросается Джесси.
