Мой любимый столик у окна свободен. Я сажусь, разворачиваю бейгл и слизываю стекающий сыр – как раз вовремя. В десять, как мы и договорились вчера, звонит Минди.
– Здравствуй, соооолнце, – нараспев произносит она.
– Как все прошло? Умираю, хочу услышать.
– Детка, ты гений.
Я отвожу нижнюю часть айфона от лица и зажимаю рот ладонью, чтобы заглушить визг.
Мне хочется спросить: «Правда?» Вместо этого я выдавливаю хотя бы относительно нейтральное:
– Рассказывай в подробностях.
– Ну, пока не могу тебя обнадежить. Ничего серьезного у нас, скорее всего, не выйдет.
– А. Угу, – я расстроенно откусываю от бейгла и слушаю.
– Погоди, дай я все расскажу. В общем, он заходит в бар – место, кстати, отличное. Я все собиралась сходить, но так и не собралась. И он такой, немного… встрепанный, что ли. То есть у него рубашка не заправлена, и потный. Сказал, что чуть не забыл про розу, поэтому и опоздал, и поэтому вспотел – пришлось побегать. Ну, это занудство, но ладно. Ты права, он прелесть.
– Он точно прелесть, – соглашаюсь я.
– Искра не проскочила, но в итоге мы чудесно провели время. То есть, может, все из-за коктейлей. Мы выпили по три в баре, потом пошли за угол, в суши-бар, там отличные сашими, и он предложил выпить еще. То есть, наверное, мы слишком много выпили. Но он дивный. Для меня немножко незрелый – я сказала, что наняла декоратора, чтобы помог выбрать новую обивку для дивана, и он ответил, что у него диван еще с колледжа.
Понимаю, с ее точки зрения, это плохо.
– Ой, – сочувствую я, хотя сама не собираюсь в ближайшее время избавляться от собственного дивана, который у меня тоже с колледжа. Но я этого не говорю.
– Я в том смысле… Сколько ему лет?
Я медлю с ответом. Если совру, она не узнает. Но я так не могу.
– Тридцать три.
– А. То есть иногда разница в два года – это ничего. Но тут она сказывается. В общем, я не любительница резать правду-матку…
Знаю, она хочет, чтобы я из нее это вытянула. Ощущение точь-в-точь, как когда Кэролайн пересказывает свои свидания, только Минди старше на десять лет и голос у нее как-то маниакально побулькивает.
– Но?
– Мы пообнимались. То есть мы на самом деле немножко пообжимались. Но без секса! Никакого секса, – она хихикает. – Но он такой джентльмен. Помог мне поймать такси и, пока я не села, поцеловал. Таксист сигналил, чтобы я садилась, но он не обратил внимания, просто обнял меня и поцеловал.
– Минди, это так мило. Я просто таю.
На самом деле я корчусь. Почему такое ощущение, как будто я слушаю, как тискались мои родители? Кошмар.
