Разговор ходит ленивыми кругами, удаляясь от изначального предмета, – о романе, над которым он работает, о том, что он всегда чувствовал себя на Юге не в своей тарелке, о жутковатом Любителе Голубей с сереющей кожей, который стоит на Вашингтон-сквер и которого мы оба боимся, – но временами Адам говорит то, что мне нужно записать.
– Я не всегда встречался с еврейками, но, наверное, это может быть славно. Мама будет счастлива. Но не с еврейской американской принцессой, нет, с этими я натерпелся, знаете таких, да?
Я киваю и делаю пометку. Никаких еврейских принцесс – он про девушек, которые ходят на обед с сумками от Ребекки Минкофф и на Рождество поглощают китайскую еду с бабушкой и дедушкой в Бока-Ратоне. Минди не такая.
– А, и еще, знаете, что меня бесит? Я как-то встречался с девушкой, которая издавала очень отчетливые звуки, когда жевала. Женщина, которую вы наметили для меня, она ведь не такая, правда?
– Она безупречная леди.
Он изображает чавканье, и это просто ужас, как дальнобойщик, жрущий на переднем сиденье фуры на восемнадцать колес.
– Фу, хватит! – я хлопаю его по руке.
Он поднимает на меня блестящие глаза, и я внезапно смущенно отдергиваю руку. Не надо было его трогать. К тому же он для Минди. Они идеальная пара – разве могут они не совпасть? Я ее обожаю, он прелесть, и, кажется, им обоим нравлюсь я. Так устроена транзитивность, да?
– Наверное, мне пора, – говорю я.
– Конечно, – он машет, чтобы принесли счет. – Вы мне еще напишете? Я имею в виду, от «Блаженства».
Я удивляюсь, что он запомнил название фирмы.
– Нужно подтвердить все у босса, но предчувствие у меня хорошее. Судя по тому, что вы рассказали, у вас должно что-то получиться.
Официант приносит счет, и мы оба протягиваем кредитки.
– Эй! Я же сказала, что угощу вас, – говорю я.
Он отмахивается от меня:
– Да бросьте. Я не могу позволить красивой женщине оплачивать мою выпивку.
Я краснею.
– Серьезно. Платит компания.
Мне так нравится, что я теперь могу это говорить.
– Джентльмен с Юга никогда не позволит даме платить самой.
Это глупо, потому как я знаю, что он, скорее всего, может заплатить без проблем. Просто мне важно удержаться в профессиональных рамках – и выставить счет «Блаженству».
– Поделите пополам, – говорю я официанту после напряженной паузы.
Адам замолкает. По-моему, нам обоим не по себе. Ровный гул разговоров в баре заполняет паузы между нашими репликами.
Он первым оправляется от смущения и говорит:
– Если ваша клиентка хоть наполовину такая же милая, как вы, жду не дождусь встречи с ней.
