– Да. Либо что-то случилось, либо кто-то о ней позаботился. Наверное, залезть на лестницу и наклеить изоленту на сенсор движения не так уж и сложно.
– А видеозаписи не останется? – спрашивает Тео.
Чет качает головой:
– Не обязательно. Камера автоматически включается в девять вечера и отключается в шесть утра. Кто-то мог вывести ее из строя до девяти и снять изоленту в шесть.
Френни смотрит на меня, и, несмотря на обстоятельства, я чувствую, что попалась в ловушку ее взгляда.
– Эмма, ты рассказывала кому-нибудь про камеру?
– Нет. Но это не значит, что никто о ней не знает. Если я ее заметила, другие тоже могли.
– Давайте поговорим про краску, – предлагает Тео. – Если мы узнаем, откуда она, мы поймем, кто это сделал.
– Эмма же художница, – оживляется Минди. – У нее есть доступ.
– У меня доступ к маслу. – Я сердито смотрю на нее. – А на двери было что-то другое. Масло не стекает. Я думаю, это акриловая краска.
– Для чего ее используют?
Я смотрю на центр комнаты, штаб-квартиру Кейси. Ящики и шкафчики, заполненные припасами.
– Для поделок.
Я иду вокруг одного из столов и открываю шкафчик. Там стоят прозрачные банки. Все заполнены до краев, кроме одной.
Это банка с красной краской.
Рядом стоит мусорное ведро. Я заглядываю в него и нахожу на дне кисть. На щетинках до сих пор есть красные следы.
– Ну? Понятно теперь? Это не моя краска. И не моя кисть.
– То есть кто-то залез сюда утром и взял краску, – говорит Тео.
– На ночь дверь запирают, – отвечает Лотти. – Во всяком случае, должны. Может быть, тот, кто уходил последним вчера, забыл это сделать?
– Или у этого человека есть ключ, – добавляет Чет.
Лотти качает головой:
– Ключи у меня, Френни и Бена.
– Мы с Лотти такого бы не сделали. А Бен только приехал, когда обнаружили надпись.
– Получается, дверь оставили незапертой, – говорит Тео.
– А может быть и нет, – встревает Минди. – Вчера во время обеда я поймала Эмму. Она шарила по чужим рабочим местам.
Все смотрят на меня, и я таю под обжигающими взглядами. Я делаю шаг назад, натыкаюсь на пластиковый стул и падаю на него. Минди смотрит на меня с грустным выражением, как будто подобное обвинение очень ее расстроило.
– Ты и правда думаешь, что виновата я? Зачем мне портить собственную дверь?
– А зачем ты сделала все остальное?
Минди озвучивает эту мысль, но я почти уверена, что подобным вопросом задавались все, просто не вслух. Я вижу это в зеленых глазах Френни и в огоньке камеры у «Кизила».
У меня есть все причины полагать, что они меня простили. Но это не значит, что они мне доверяют.
