Стоит тишина, изредка прерываемая покашливанием и скрипом стульев. Никто не встает с места. Хотя я даже не надеюсь на это. Подростки скорее умрут, чем признают, что сделали что-то плохое.
Но я-то знаю.
Я смотрю на них от двери. Многие девочки склонили головы. Им всем стыдно. Остальные смотрят вперед невинно, как Кристал и Саша. Кажется, что злится только Миранда. Она осматривается и пытается вычислить виновного.
Около стены стоят Лотти, Тео, Чет и Минди.
Минди замечает мой взгляд и хмурится в ответ. Теперь я окончательно разрушила ее планы на идеальное лето.
– Ну что же, – продолжает Френни через невыносимо долгую паузу. – Я очень разочарована. После завтрака вы все пойдете в коттеджи. Занятия на утро отменены. Мы будем разбираться.
Она выходит из столовой. За ней следуют остальные обитатели Особняка. Лотти трогает меня за плечо и произносит:
– Эмма, пойдем с нами.
Я иду в соседнее здание ремесел и искусств. Лотти запирает дверь. Я встаю рядом с ней, чувствуя ужасное напряжение и желание бежать. Не из помещения, а из лагеря. Моя левая рука дрожит не переставая с тех пор, как я увидела надпись. Птички гремят на запястье.
– Вот это история, – произносит Френни. – Эмма, ты знаешь, кто бы мог такое сделать?
Очевидно: кто-то в этой комнате. Первая улика – сама надпись, которую в данный момент отмывают с двери. Я солгала всем этим людям, не считая Минди. Солгала насчет Тео и того, что он сделал. Никто не назвал меня лгуньей в лицо, но не удивлюсь, если они так считают. Я даже винить их не могу.
И тем не менее я чувствую, что это не они. Они пригласили меня сюда. И жалкий вандализм – явно не инструмент из арсенала клана Харрис-Уайтов. Если бы они захотели от меня отделаться, они сказали бы это вслух.
– Не знаю.
Я думаю, не рассказать ли про человека у окна. Возможно, я стала параноиком, прочитав дневник Вивиан, но я не уверена, что хочу открывать кому-нибудь правду. Мне нужно разобраться в том, что происходит. Есть вариант, что мне вообще никто не поверит, пока у меня не будет достаточного количества доказательств.
– Я вообще поняла, что что-то не так, только выйдя из коттеджа.
Френни поворачивается к младшему сыну:
– Чет, ты проверил камеру?
– Ага. – Он убирает волосы с глаз. – Пусто. И это очень плохо. Камера суперчувствительная, реагирует на малейшее движение.
– Но там кто-то был, – отзываюсь я. – Дверь не сама себя раскрасила.
– Камера работает? – спокойно произносит Френни, явно стараясь уравновесить мою растущую нервозность.
