— «Экс-джей-6»?
— Нет, «И».
— «И»? Тот самый кабриолет?
— Да. Родстер первой серии, выпущенный в середине шестидесятых. Но бегает он по-прежнему бодро. У него тоже рядная шестерка на 4,2 литра. С двумя родными сиденьями. А вот фордек я заменил на новый, так что в буквальном смысле оригинальным его уже не назовешь.
Я в машинах не разбираюсь и практически не понимал, о чем они говорят, но на Сёко Акигаву вся эта информация, похоже, произвела впечатление. Так или иначе, у меня отлегло от сердца, когда выяснилось, что этих двоих объединяет интерес к «ягуарам», пусть и весьма специфический. Тем самым пропала необходимость придумывать им тему для разговора при первой встрече. Мариэ же интересовалась машинами еще меньше меня и потому слушала беседу этих двоих с нескрываемой скукой на лице.
Сёко Акигава выбралась из «ягуара», захлопнула дверцу и вернула ключ Мэнсики. Тот взял его и вновь положил в карман парусиновых брюк. Затем гостьи сели к себе в синий «приус». Мэнсики закрыл за девочкой дверцу. Я снова поразился, до чего хлопки закрывающихся дверей у этих машин отличаются. Вроде бы один и тот же звук — а сколько в нем отличий. Точно так же мы слышим разницу, если по открытой струне контрабаса хотя бы разок ударит Чарли Мингус или Рей Браун.
— Ну что, до следующего воскресенья? — сказал Мэнсики.
Сёко Акигава, широко улыбнувшись ему, тронулась с места. Едва приземистый зад «приуса» скрылся из виду, мы с Мэнсики вернулись в дом и сели в гостиной допивать остывший кофе. Сколько-то попросту молчали. Казалось, силы оставили Мэнсики, словно стайера, пересекшего финишную черту после изнурительного бега на длинную дистанцию.
— Красивая девочка, — сказал я чуть погодя. — В смысле — Мариэ.
— Да, а подрастет — будет еще краше, — ответил Мэнсики, хотя явно при этом думал о чем-то другом.
— Ну и каково вам было с нею вблизи? — спросил я.
Мэнсики досадливо улыбнулся.
— Признаться, я толком ничего не разглядел — так сильно волновался.
— Но ведь что-то все-таки удалось?
Мэнсики кивнул.
— Конечно.
Затем он на время умолк, после чего поднял на меня взгляд и посмотрел очень серьезно.
— Ну а вам как все это показалось?
— Показалось — что именно?
Лицо Мэнсики опять слегка покраснело.
— Есть что-нибудь общее в наших лицах? Вы же художник — и столько лет профессионально пишете портреты. Кому как не вам в этом разбираться?
Я кивнул.
— Верно. У меня недурной опыт, и я быстро улавливаю особенности лиц. Но все ж не настолько, чтобы определить, родные вы отец и дочь или нет. В мире полно совершенно не похожих друг на друга родителей и детей, и при этом есть довольно много чужих людей, похожих друг на друга как две капли воды.
