— А княжич то наш — тоже хорош! Пред дядькой своим едва не взмолился. «Не лишай живота несчастных холопов!»
— А должен был Ярослава жестко осадить! Отца же его челядь! Ему их и казнить.
— За что же казнить то? Они же не воины! — Сказавший это юнец пожал плечами. — Холопы! Что им было делать? Биться? Ха-ха! А Ярослав о себе лишка возомнил!
— Эва как! — Векша, то заинтересованно переспрашивая, то одобрительно кивая, выражал гостям свою благосклонность. — Так что же это, княжичу пришлось его упрашивать? А Ярослав то сперва и не хотел его слушать?
Красноречие собеседников, он поощрял подогретым медом. Жиляте же, наблюдавшему за сторонниками Жирослава, вдруг пришло на ум, что именно из-за выбора отцов, Мечеслав и не взял в поход этих юнцов.
«Хотел, что бы они остались не удел? Что бы вся слава и добыча досталась тем, кто поддержали руку Путислава?» — Посетившая его мысль показалась неуместной в отношении Мечеслава и Жилята ее тот час же отринул. — «Нет, он о таком и думать не стал бы! Это, должно быть его старший брат! Он сам указал, что и как сотворить».
Только тут он заметил, что разговор оборвался. Парни насторожено глядели в сторону входа. Там, в залитом светом солнечного дня проеме, стоял воин Авдей. Не торопясь опускать полог, он провел по воздуху длиннопалой ладонью, будто разгоняя, прежде никому не мешавший, чад от жаровни.
— Насмердели! — Не удовольствовавшись результатом и оставив вход открытым, прошествовал вглубь шатра. Рядом с парнями задержался. Будучи очень рослым, он, из-за последствий давнего увечья все время сутулился. От этого, казалось что, его беловолосая голова, с вызовом бычится в сторону любого, кому он повстречался. Словно утес, нависнув над притихшими юнцами, он едва не касался их макушек своей длинной и ухоженной бородой. Бросил на парней взгляд синих глаз из-под сдвинутых бровей и обычно хмурое выражение его лица, сделалось неприязненным. Рокочуще обронил.
— Чего тут расселись?
— Что это ты? — Сохраняя радушие, поинтересовался Векша. — Вишь, парни с дороги. Устали, продрогли. Пущай обогреются!
Авдей на него даже не глянул.
— Коней обиходили? Сброю проверили? — Пройдя к своему лежаку, он стал разоблачаться. Тем временем юнцы в спешке удалились. Векша, после их ухода, сразу же утратил всю доброжелательность. Кутаясь в овчину, заменявшую ему одеяло, он недружелюбно смотрел в затылок Авдея. Тот, освободившись от брони, разместил ее и оружие между лежаком и тканью шатра. Верхнюю рубаху из грубой шерсти, аккуратно уложил в чистый холщовый мешок и пристроил его в изголовье. При этом он неодобрительно глянул на гору Векшиных подушек. Тот перехватил этот взгляд и более сдерживаться не стал.
