— Хороший был воин! — Мордвин говорил медленно, словно через силу. — Хлопот нам доставил. В меня стрелял дважды. Пришлось вот коня под ним убивать. Жаль. Редких статей был жеребец! А этот и после со мной воевал. Пеший супротив конного. Таился за деревьями и меня выцеливал. Я самый чуток его упредил. Срезнем и в сердце. — Мирята хлебнул воду из фляги и замолчал. Потом спохватился, вспомнив о важном. Отошел от костра, а вернувшись обратно, на постель из лапника выложил добычу.
Жилята осмотрел ее с интересом. Лук дорогой и по виду булгарский. К нему украшенный серебром налуч из кожи, и точно такой же тул для стрел. Появившийся последним боевой топор, он долго вертел в руках, пробовал ногтем лезвие и рассматривал затейливый узор, выкованный по сторонам обуха.
— И конь, говоришь, у него был хороший?
— Был. — Мирята кивнул и стал складывать трофеи обратно в мешок.
— А воин-то явно не из простых.
Мордвин пожал плечами.
— Этого не ведаю. С виду-то юнец чуть старше Изяслава.
В это время Мезеня принес сухих веток. Сев у костра, стал подкладывать их в огонь и вдруг замер. Потом резко поднялся.
— Не слышите что ли? Боярич опамятовал!
Изяслав, придя в себя, звал на помощь, но голос был слаб и сидевшие у костра, за треском огня его не услышали. Когда над ним склонился Мезеня, он смотрел на него широко раскрытыми глазами, и тяжело дыша, молчал. Молодой дружинник понял и без слов.
— Воды скорее дайте!
Взяв фляжку, поил раненого. Тот пил, с трудом глотая, и часто проливал. Пришедший на помощь Мирята приподнял ему голову. Так пошло лучше. Боярич напившись, сразу закрыл глаза и забылся. Мирята аккуратно уложив его на лапник, отошел. Мезеня продолжал оставаться на месте. Глядел на мелкие бисеринки проступившей на лбу Изяслава испарины. Жилята потеряв терпение, не выдержал.
— Да что же ты молчишь-то? Язык проглотил? Что с ним?
Мезеня задрав рукав, коснулся запястьем лба раненого.
— Худо ему!
— Ты толком-то скажи мне!
— Жар у него сильный!
Жилята потемнел лицом. Глядя на сгоравший в их костре хворост, ни к кому не обращаясь, промолвил.
— Собирайтесь.
Кочень тихо ругнувшись, высыпал из котелка куски льда, нарубленные им на замерзшем ручье.
* * *
Снег на лесной тропе искрился в лучах солнца, и не было нужды кому-то идти впереди лошадей, путь, для них пробивая ногами. Ехавший головным провожатый, каждое препятствие угадывал заранее и предупреждал о том остальных. Когда эта тропа привела к реке, он первым ступил на ее лед и, обернувшись к остальным, сказал.
