— Разумеется, я не могу требовать от вас точных цифр, — пояснил мистер Дорбан в тот день, когда она впервые приступила к работе. — Это чертовски трудно. Но нужно учесть, что цены в Англии достаточно ровные и имение в Норфолке стоит примерно столько же, сколько аналогичное в другой части страны.
В качестве дополнительного материала Пенелопу снабдили газетными статьями, в которых затрагивались вопросы недвижимости. При этом ей доставались только вырезки, газеты в Стоун Хаузе Пенелопе не попадались…
Пенелопа не раз задумывалась над тем, как связать слова Цинтии о том, что ее муж занимается научной деятельностью с этим новым для нее родом занятий. Во всем доме не нашлось и двух десятков книг. В конце концов, заметив, что ни Артур, ни Цинтия, не проявляют интереса к результатам ее работы, Пенелопа пришла к выводу, что все эти задания выдаются, чтобы занять ее. Ей даже не с кем было поговорить. Все слуги, кроме садовника, были французами, и она не понимала их языка.
После обеда Пенелопа была свободна и теоретически могла делать, что хотела. Но на практике ее передвижения были ограничены поместьем. Ходить в деревню ей запрещалось. Изредка мистер Дорбан катал Пенелопу на автомобиле, а иногда они втроем выходили в море на моторке.
Пенелопа ощущала, что ее держат под строгим надзором, и это начало ее тяготить…
В этот день Цинтия уехала за покупками в Лондон, а Пенелопа работала в своем кабинете. Неожиданно в комнату вошел Дорбан. Как всегда, он был безукоризненно одет.
— Бросайте эту ерунду, и поехали со мной удить рыбу, — предложил он.
Пенелопа заколебалась. Его поведение по отношению к ней всегда было безукоризненно корректным, и ей ни в чем было его упрекнуть. И все же она попыталась уклониться от предложения. Но Дорбан и слышать не хотел…
— Чепуха! Работа может подождать. У вас есть два года, чтобы привести в порядок эти отвратительные бумаги!
— Я не раз удивлялась, почему вы сами не занимаетесь всем этим, — сказала Пенелопа, когда они спускались по каменным ступеням. — Ведь вы разбираетесь в этих бумагах гораздо лучше, чем я.
— Ненавижу всякую конторскую работу и возню с цифрами. Я создан для работы под открытым небом. Мое призвание — море! — ответил Дорбан.
— А мне казалось, что вы терпеть не можете моря.
— Я не люблю большие пароходы и длительные путешествия, — коротко бросил он и перевел разговор на другую тему.
Лодка скользила по зеркалу бухты. Пенелопа сидела на руле, а ее шеф, накинув плащ, возился с мощным мотором. Когда они отъехали достаточно далеко от берега, он заглушил двигатель и сел.
