, то задавал такой вопрос: «Есть кто-нибудь из лос-анджелесского отделения? Кто-нибудь работал с делом?» Если таковые находились, то я просил рассказать о том опыте во всех подробностях. Таким образом я мог избежать возможных противоречий, которые, конечно, не ускользнут от внимания непосредственного участника событий.
И все же, хоть я и был тридцатидвухлетним желторотым юнцом, только-только ушедшим из регионального отделения, обучал я людей в Куантико или на выезде, от меня всегда ожидался безоговорочный авторитет и невероятные способности представителя Академии ФБР. Копы постоянно подходили ко мне в перерывах или на выезде, звонили в номер отеля по вечерам, прося указать им верный путь в еще нераскрытых делах: «Эй, Джон, у меня тут дельце, очень похожее на то, что ты сегодня рассказывал на занятии. Что думаешь?» И так все время. Но мою работу нужно было подкрепить авторитетом, и не от Бюро, а личным.
Рано или поздно наступает такая ситуация — во всяком случае, у меня наступила, — когда на любимые песни, коктейли «маргарита» и телик на диване едва ли остается хоть капелька свободного времени. В моей жизни такой момент наступил в начале 1978-го, когда я зависал в баре отеля в Калифорнии. Мы с Бобом Ресслером проводили занятия в Сакраменто. Следующим днем, когда мы неслись дальше, я поделился с коллегой своей мыслью: большинство преступников, которых мы изучаем, все еще живы и, скорее всего, останутся в местах не столь отдаленных до самой смерти. Интересно было бы поговорить с ними по душам, спросить, как они к этому пришли, посмотреть на мир их глазами. Можно хотя бы попробовать. Не получится — значит, не получится.
Я уже давно имел репутацию синепламенного, и мое предложение только укрепило ее в глазах Боба. Но все же он согласился. Боб всегда следовал девизу «лучше просить прощения, чем разрешения», который был здесь как нельзя кстати. Мы прекрасно знали: если спросим разрешения у штаба, нам его ни за что не дадут, да еще и начнут под микроскопом разглядывать все наши последующие действия. В любой бюрократической структуре следует с особым вниманием отслеживать синепламенных.
Странные и занимательные преступления — это, конечно же, конек Калифорнии, именно поэтому мы решили начать с нее. В резидентуре, что располагалась в Сан-Рафаэле, немного севернее Сан-Франциско, тогда работал спецагент по имени Джон Конуэй. В свое время Боб обучал его в Куантико. Конуэй имел хорошие связи в системе исполнения наказаний штата и согласился свести нас с нужными людьми. Мы знали, что нам нужен тот, кому можно доверять и кто сам доверяет нам, ведь если о нашем маленьком предприятии станет известно начальству, мало никому не покажется.
