Нас призвали в армию, и год мы прослужили вместе в учебке. После сдачи экзаменов меня оставили дослуживать, а Петьку отправили в Алабино, а затем на Кубу “трактористом”. Мы нечасто виделись и после дембеля: я поступил сначала в вечернюю школу, а затем на вечерний в Техноложку, а Петька сразу же поступил в Горный и стал геологом.
Через десять лет я снова приехал на Алтай. Просто так, повидаться со старыми друзьями. И однажды в компании рассказал про ночевку в пропарочной камере. Ответом был такой хохот, какого я не ожидал. Оказалось, что Ирина, которая сидела здесь же, и есть та самая Ира, и что эту историю она уже рассказывала, правда, с некоторыми умолчаниями. Потом мне показали несколько фотографий Зизи с ее сыном. Боже мой, та же ухмыляющаяся Петькина рожица, только Петьки-ребенка. Зизи была замужем около года, работала мастером на том же заводе, жила по соседству. Пошли к ней.
Она “полезла в бутылку”. “Я и так знаю, кто отец, но этот же гад даже не признался”. Можно подумать, она призналась.
Конечно они обе знали, кто Костин отец, но не знали ни фамилии Петьки, ни отчества, ни откуда он сам, даже места работы. Обычное знакомство в общаге, со всеми вытекающими.
Мы сели с Ириной, написали Петьке письмо, вложили фотографию. Петька этого письма не получал. Да оно и не нужно было. Потому что от Судьбы не уйдешь.
Он встретил сына этим же летом, когда их экспедиция поднималась по Оби на катере. Мальчишки из пионерлагеря, стоявшего на берегу, угостили их свежей рыбой. Все заметили поразительное сходство Петьки и Кости. От Кости Петька узнал, что живут они без папы, что маму зовут Зина, а друзья называют ее Зизи.
Петька все же женился на Зизи. Вот так.
Сейчас у Константина Петровича есть внучка, судя по фотографии, точная копия прабабушки в детстве.
Вот такая история.
Высушенный хвост белого кролика с пришитой свинцовой пластинкой назывался жосточкой. Хвост должен быть только белым, иначе это не жосточка, а так себе. Жосточку надо было буцать, то есть, подбрасывать внутренней стороной голеностопа, чтобы она взлетала вертикально, не улетала в сторону. Для этого приходилось поднимать голеностоп выше поясницы, отводя колено в сторону. Вот попробуйте и тогда поймёте, что это не так уж просто – буцнуть несколько раз подряд. А были мастера буцать по сто и более раз подряд одной ногой.
Буцали, как правило, на щелбаны разного вида: сухие, мокрые, с оттяжкой, с замахом. Иногда буцали на “а слабо?!”, но редко.
