.
В другом фрагменте «Хроник» мы встречаем не менее интересное признание Фруассара о причинах, побудивших его стать продолжателем труда Ле-Беля:
«Многие жонглеры и певцы пели и читали на площадях стихи о Бретонских войнах, искажая и коверкая при этом истинную и правдивую историю. Из-за этого был весьма недоволен монсеньор Жан Ле-Бель, который начал писать свою хронику прозой, и я, сир Жан Фруассар, который в меру сил продолжил ее верно и точно, ибо их вымышленные стихи и песни не имеют ничего общего с достоверной историей»[21].
Итак, в начале 70-х годов Фруассар приступил к созданию хроникальной эпопеи, которая принесет ему прижизненную славу. По примеру Ле-Беля, он стал описывать события только прозой, заимствуя на первых порах из «Правдивых хроник» весьма обширные фрагменты и многие стилистические приемы. Однако в дальнейшем, набравшись мастерства и снискав признание читателей, он откажется от важных творческих принципов Ле-Беля — краткости и осторожной сдержанности. Стремясь повествовать о войнах своей эпохи «красивым языком» и «во всех подробностях», он часто будет поступаться исторической точностью и домысливать недостающие факты. Художник-моралист будет брать в нем верх над историком. Такой подход не является чем-то необычным для Средневековья. Во времена Фруассара назидательно-развлекательная функция исторического труда все еще считалась главной, и фактическая достоверность часто приносилась ей в жертву. Конечно, многие хронисты были добросовестны и непредвзяты в том смысле, что не искажали факты в угоду сильным мира сего и своим личным политическим пристрастиям. Однако соблазн сделать историю более поучительной и занятной, слегка подправив ее, был столь велик, что очень немногие могли устоять.
Подобно Ле-Белю, Фруассар ставил своей первостепенной задачей опрос участников и очевидцев интересующих его событий. Ради этого он часто совершал довольно продолжительные путешествия, из которых самым интересным стала поездка в гасконские владения Гастона Феба в 1388 г. Однако если Ле-Бель, работая над «Правдивыми хрониками», опирался лишь на устные свидетельства, то Фруассар иногда выступал как компилятор чужих исторических сочинений и документальных источников. Так, в работе над первой книгой своих «Хроник» он использовал, помимо труда Ле-Беля, материал «Больших Французских хроник» и стихотворную «Жизнь Черного Принца», написанную герольдом Шандо. Среди документов, которые он цитирует или пересказывает весьма близко к тексту, можно назвать договор о принесении оммажа Эдуардом III Филиппу VI (1330), пространное послание Филиппа ван Артевельде к представителям Карла VI (1380), письмо, в котором горожане Льежа выражают чувство солидарности восставшим гентцам (1382), договор герцога Филиппа Бургундского с мятежными фламандцами (1385) и т. д.
