— Ты из деревни, молоденькая. Месье думает, воровать ты еще не научилась, вот и доверяет.
Хозяйское доверие польстило и окрылило. Фекла призналась Анисье, что мечтает разбогатеть, ездить в экипаже, носить бархатные платья и драгоценности. Анисья долго смеялась:
— Да знаешь ли, сколько нужно капиталу? Хоть сто лет служи, не накопишь.
— А если вдруг повезет? Выйду за богатого замуж?
— Навряд ли. Богачи за себя богатых берут.
Анисья была бедной. Мать ее, рано овдовев, жила в кухарках по разным господам и таскала с собой маленькую дочку. Так и выросла девочка на господских кухнях, где за перегородкой или пестрой занавеской находилась их с матерью постель. Потом уж, когда настала пора Анисье грамоте учиться, мать поклонилась золовке, не прощавшей брату и после его смерти, что он, сын лавочника, правда прогоревшего, женился чуть ли не на нищенке.
Анисью в теткиной семье школили почем зря, попрекали куском хлеба, и сама тетка, и ее супруг-парикмахер, и его родня, приходившая в гости по воскресеньям. Хлеб доставался Анисье не даром. Она нянчила младенца, стирала пеленки, водила пятилетнюю сестренку гулять, мыла полы — и, случалось, пропускала занятия в училище из-за неотложных домашних дел. Закончив, однако, успешно все четыре класса, кухаркина дочь заявила, что возвращается к матери.
— Неблагодарная! — кричали на нее тетка и ее муж. — Поживи у нас, пока дети подрастут, — а она ушла.
Мать по-прежнему ютилась в чужой кухне за занавеской, но решила не отпускать больше от себя дочь. Девчушка выросла, покрасивела, долго ли до беды? Сняли они клетушку над каретным сараем, и посоветовала им дворничиха обратиться к мадам Авроре из французской мастерской. Грамотная, смазливенькая, бойкая Анисья понравилась француженке. Мать поставила свое условие:
— Дочка останется жить дома, при мне.
Определили Анисью сперва прибирать магазин, а потом и помогать приказчице: доставать с полок товар, прислуживать покупательницам на примерке, перевязывать коробки с покупками. Хозяин, наблюдая за молоденькой, сноровистой помощницей, пообещал ей, что года через два-три, когда она станет совсем взрослой барышней, он назначит ее приказчицей. Анисья старалась. Она униженно заискивала перед богатыми дамами, а, затягивая на их спинах корсетные шнурки, глядела в эти спины с ненавистью. Она завидовала всем богатым, потому что ей самой хотелось разбогатеть. Подкатила бы на лихаче шикарно одетая к теткиному домишке в Замоскворечье и бросила бы на порог мешок конфет: «Жрите, это вам за все, что я у вас съела!»
