Самый красивый - Евгения Павловна Сергиенко

Евгения СЕРГИЕНКО

САМЫЙ КРАСИВЫЙ

Мое сердце Анатолий Паньков завоевал тем древним и верным оружием, которым со времен Адама пользуются все мужчины: он сказал мне комплимент.

Я собиралась на работу и, подогревая завтрак, металась из комнаты в кухню и обратно, а Анатолий стоял в коридоре нашей густо-обитаемой квартиры, и глаза его, два блестящих, неповторимо голубых шарика, катались по кругу, провожая и встречая мой пестрый халат.

- Ты кр-ласивая, - громко и неопровержимо заявил он, и, возможно, оттого, что звуки "р" и "л" цеплялись друг за друга, эти слова прозвучали чарующей музыкой.

Но даже один на один женщине недостаточно голословного заявления, она добивается подтверждения истины, и я спросила:

- Кто тебе об этом сказал?

- Папа, - выпалил мой сосед, продолжая водить голубыми шариками.

- Неправда, - уличила я его во лжи. - Признайся, ты сам сочинил?

- Сам, - не замедлило чистосердечное признание.

К небесным глазам Анатолия прилагались круглые розовые щеки, выпуклый невозмутимо-чистый лоб и красные пухлые губы, которые в данный момент обсасывали палец.

Я присела перед собеседником, упиваясь его нежным и открытым взором.

- Толюня, ты прелесть, - сказала я.

- Я?

- Ты, Толюня.

- Я один?

- Ты единственный.

В ответ на мои слова темный угол за приоткрытой кухонной дверью отозвался горьким и обиженным ревом. Взгляд Толюни потяжелел, две белесые черточки над глазами сдвинулись к переносью. С осуждением и грустью взирал на меня мой молодой сосед. Оказывается, мы в коридоре были не одни. Свидетельницей нашего объяснения была сестра Толюни Лика.

- Ликочка, не плачь, ты тоже прелесть! - поторопилась успокоить я.

Глаза Толюни вновь обрели небесную безмятежность.

Толя и Лика были близнецами, им стукнуло по три с половиной года. С первого дня на белом свете им все перепадало поровну, пополам. И день рождения был один на двоих, и коляска одна, в которой они выкатывали на бульвар, и одинаковые ласковые слова, которыми их награждали. Друг без друга они не ложились спать, вместе купались и дружно ревели.

Были еще старшие, Нина и Володя, но те уже ходили в школу, а малышей мама отвозила в детский сад. Близнецы и в трамвае сидели, держась друг за друга.

Воспитательница жаловалась, что с Паньковыми-двойняшками сущая беда, крику не оберешься, если разлучишь даже в неотложном случае.

Они и в школу пошли, взявшись за руки, и сидели все годы на одной парте. Вместе ездили в пионерские лагеря и к родственникам в деревню. Ни на один день Толя и Лика не расставались. Но как у всех мальчиков и девочек, у них со временем вкусы разделились. Лика плавала в бассейне, крутила "хулахуп". И перед зеркалом тоже крутилась. Непонятно, как и когда из насупленной девчонки-плаксы она превратилась в хорошенькую, рослую девушку. Лика готовилась в вечерний вуз, а пока работала в каком-то мудреном исследовательском институте.