Высокое, с витыми подпорками крыльцо нового княжеского дворца в Кремле слегка поскрипывало под солидными, неторопливыми шагами князей и бояр. В прихожей гостей встречал сам Дмитрий Иванович без шапки, в зеленых сафьяновых сапогах и малиновом добротного заморского сукна кафтане. На широком, с медными бляшками поясе висел меч, отливавший позолотой ножен и рукоятки. Воротник голубой рубашки князя, как и подол кафтана, украшала кайма, расшитая бисерной нитью. Поверх одежды на массивной золотой цепи, обвивавшей княжескую шею, была подвешена большая, с чеканным изображением Георгия Победоносца, золотая бляха — знак великого Владимирского княжения.
Рядом с князем держала хлеб-соль на серебряном подносе, покрытом узорчатым полотенцем, его жена, великая княгиня Евдокия Дмитриевна. Ее длинная, до пят, красная телогрея с перламутровыми застежками, нашитыми в виде небольших посеребренных полосок от шеи до самого низа, была украшена зелеными продольными дорожками. Голову покрывал невысокий, усеянный жемчугом, парчовый кокошник с узким золотым ободком вокруг. На ногах у княгини поблескивали позолоченные башмачки с самоцветными запонками. Ее гостевое нарядное облачение дополнялось изумрудными серьгами, коротким, плотно облегавшим в несколько витков шею жемчужным ожерельем и свисавшей на грудь на тонкой золотой цепочке маленькой в золотой оправе иконой.
Князья и бояре чинно здоровались с хозяином и хозяйкой, некоторые, наиболее близкие, троекратно целовались с ними и проходили в невысокую, но просторную гридницу с расписанными голубыми стенами, изразцовой печью и блестящим полом, выложенным в елочку из узких деревянных плиток. Небольшие окна, изрешеченные сплетениями, между которыми были вставлены разноцветные стеклышки — заморская новинка, заменившая бычьи пузыри, — бросали немощный зимний свет на стол, покрытый ковровой скатертью, и широкие, поставленные полукругом, дубовые скамьи.
Гости — впереди князья, а за ними бояре — чинно расселись на скамьях и вполголоса переговаривались, когда вошел Дмитрий Иванович, почтительно поддерживая под руку высокого старика с белоснежной бородой, с посохом в руке, в простом длинном хитоне из грубого сукна. Старик был суров на вид и совсем ненаряден. Только на груди его переливался драгоценными камнями, вправленными в золото, большой шестиконечный наперсный крест. Это был Сергий Радонежский, игумен подмосковного Троице-Сергиева монастыря. За ним следовали два средних лет монаха: широкогрудый, по-медвежьи мощный Александр Пересвет и упитанный, полнолицый Андрей Ослябя.
