Нужда в деньгах была великая. Поэтому княжеские тиуны, волостели и приставы[22] со всей строгостью взимали налоги с хлебопашцев, ремесленников, купцов. Резко были повышены рыночные сборы, торговые пошлины, мыты[23].
Долгими зимними вечерами Дмитрий Иванович часто уединялся со своими соратниками — Владимиром Андреевичем, Боброком, Бренком, некоторыми воеводами и ближними боярами — в притворе семейного княжеского собора Спаса Преображения на Бору, где любили некогда «думать думу» с боярами его дядя Симеон и отец Иван Иванович. Дмитрий следовал их примеру, обсуждая со своими помощниками все мелочи предстоящего трудного дела.
До поздней осени рыскала у самой границы Дикого поля московская сторожа под командой опытного и расторопного Семена Мелика. От него шли вести: степь действительно пришла в движение, ордынские стойбища и кочевья повсюду готовились к какому-то большому походу.
Дмитрий Иванович понимал: опасность, грозившая Руси, непомерно велика, — но он и не думал склонять голову перед Мамаем. Он знал силу и коварство врага, но видел и его слабости. Орда была уже не та, что при Батые. Это хорошо показала Вожа. А цепеневшие перед силой ордынской иные князья и бояре будто ослепли. «Да и то сказать, — думал, вздыхая, Дмитрий Иванович, — сто сорок лет душегубства ханского не прошли даром. Люди с молоком матерей впитывали страх перед Ордой. Пойди теперь попробуй повернуть их души в другую сторону».
Вместе с Дмитрием Ивановичем на Руси возмужало к этому времени целое поколение людей с другими помыслами. Они уже не трепетали при слове «Орда», а некоторые из них, наиболее передовые и смелые, поняли: пришла пора сбросить позорное иго с плеч русских. Так мыслил и сам великий князь. И руководился он не просто бездумным задором тридцатилетнего правителя. Он трезво учитывал все и опирался на то наследие, которое ему оставили прежние московские князья, — более чем пятидесятилетнее владение великим Владимирским княжеством. Это оно дало Москве обширные земли, многочисленных ратников, огромные взимаемые с населения богатства в виде торговых пошлин, налогов и оброков, а также сборы денег с других независимых княжеств для выплаты ордынского «выхода» — дани, из коей московские князья всегда утаивали немалую толику в свою казну. Помогал в трудные дни из своей казны и митрополит всея Руси, к кому стекались доходы с монастырей и приходов, расположенных во всех русских княжествах. Великое княжение подняло, усилило и возвысило Московское княжество над всеми другими, наполнило его силой для победы над Тверью, Рязанью, Нижним Новгородом, помогло установить свое влияние в Новгородской боярско-купеческой республике, дало средства для успешного отражения набегов литовского князя Ольгерда.
