Увидев в деревне дым, со всех концов поля побежали крестьяне, кое-кто с цепами, которыми молотили рожь. Когда же они заметили ордынцев, то начали вооружаться чем попало. Иные заскакивали в свои разграбленные дворы, хватали луки и стрелы и мчались на окраину деревни, вдогонку за врагами.
Алена нагнала обоз и сразу же повисла на поводе своей коровы, привязанной к последней повозке.
— Отдай корову, дьявол косоглазый! — смело крикнула она, пытаясь отвязать свою буренку.
Челибей с размаху ударил ее плетью, но Алена, согнувшись от боли, не выпустила повод. Повозка остановилась. С нее спрыгнул совсем молоденький ордынец и, схватив Алену в охапку, попытался связать ее ремнем. Ведь это была хорошая, дорогая добыча. Но Алена, изловчившись, так крепко ударила его обеими руками в грудь, что он попятился и головой ударился о задок повозки. Взбешенный Челибей с саблей в руке повернул коня и ринулся к Алене. Ахмат тоже рванул лошадь и метнулся к нему.
— Не тронь!
Алена отскочила в сторону. Челибей прокричал хлесткое ругательство и поднял саблю над ее головой. Глаза Ахмата сверкнули, и его сабля тоже взвилась вверх.
— Не тронь, говорю тебе! Подлая гиена, мало тебе крови!
Челибей остановился, хищно прищурив глаза.
— Собака! — хрипло проговорил он и круто повернул лошадь, будто собираясь отъехать. Но в тот же миг коротким взмахом рубанул Ахмата по голове. Сабля рассекла малахай Ахмата, срезала часть уха, глубоко впилась в плечо. Ахмат упал на холку коня и, цепляясь за гриву, свалился на землю. Даже не взглянув на Ахмата, Челибей крикнул возчику: — Айда вперед! Торопись!
Он увидел, что со стороны к дороге приближается большая толпа крестьян во главе с высоким стариком, который, размахивая култышкой левой руки, в правой держал высоко поднятый цеп.
— Батяня! — бросилась к нему Алена. Она тоже схватила лежавшую на дороге палку, и глаза ее засверкали злым блеском. У них с отцом были свои особые счеты с ордынцами.
По знаку Челибея его всадники мигом окружили повозки и, выхватив сабли, приняли боевой порядок.
У края леса появились в это время на лошадях боярин Вельяминов и Ерема. Увидев ордынцев, Ерема быстро подобрал поводья и схватился за саблю.
— Нишкни! — остановил его боярин.
— Так наших посекут!
— Нишкни, говорю, — и боярин взял повод лошади Еремы. — Куда рвешься, дурья голова! Изрубят, и костей не сыщешь. Вишь, сколько их!
Вельяминов был доволен, что ордынцы не успели разграбить его усадьбу, расположенную совсем рядом, за небольшим леском. Ерема же, глядя на пылавшие избы, все более тревожно хмурился: ведь это была деревня Алены. Вдруг ее ордынцы тоже увезли с собой?
