– Вот именно! – с горечью в голосе перебил его Юнц. – С нашей стороны было глупо упускать это из виду. Мы целый год искали его на Сарке, а он всё это время находился на Флорине. Слепцы! Как бы там ни было, мы его нашли. Вернее, вы. Надеюсь, мне позволено будет с ним встретиться?
– Вы говорите, они вам сказали, что Хоров – транторский агент, – уклончиво ответил Абель.
– А разве нет? Зачем им мне лгать? Или они сами дезинформированы?
– Нет, они не лгут и не дезинформированы. Хоров действительно был нашим агентом в течение десяти лет, и я обеспокоен тем, что они о нём знали. Это заставляет меня задаться вопросом, что ещё им о нас известно и насколько шатка наша структура в целом. Вас не удивила их откровенность? Зачем они без утайки рассказали вам о нашем человеке?
– Затем, что это правда, полагаю. А заодно – чтобы раз и навсегда избавиться от меня и моих требований, которые ставят их в неловкое положение и могут спровоцировать разногласия между Сарком и Трантором.
– Правда – сомнительный товар на дипломатическом рынке. Что могло причинить им больший вред, чем признание в степени их информированности? Какой смысл давать нам возможность вовремя вытянуть порванную сеть, починить её и закинуть обратно?
– Ну, тогда ответьте сами на свой вопрос.
– И отвечу. Они рассказали вам, кто такой Хоров, чтобы похвастаться своей осведомлённостью. Они знали, что это не сможет ни помочь нам, ни повредить им. Ведь я уже двенадцать часов в курсе, что Хоров провалился.
– Но откуда?
– По наивернейшему признаку. А именно: двенадцать часов назад шпион Трантора Мэтт Хоров был убит флоринианским патрульным. Двое местных жителей, мужчина и женщина, находившиеся в его пекарне, исчезли. Полагаю, теперь они в руках нобилей. Мужчина, скорее всего, ваш потерявшийся сотрудник.
Юнц вскрикнул и подскочил в кресле. Абель пригубил вино и добавил:
– По официальным каналам я сделать ничего не могу. Убитый был флоринианцем. Как и беглецы, невзирая на все наши подозрения. В общем, саркцы нас переиграли, а теперь вдобавок и насмехаются.
Рик видел, как убили Пекаря. Не издав ни звука, тот повалился на землю, а в его груди, пробитой бесшумным выстрелом бластера, появилась дымящаяся дыра. Зрелище затмило всё, когда-либо виденное Риком, и почти всё, что последовало за ним.
Осталось смутное воспоминание о приближении патрульного, о спокойном и неотвратимом жесте, с которым тот доставал оружие. Пекарь поднял глаза; его губы шевельнулись, но так и не успели произнести последнее слово. Всё уже свершилось. В ушах Рика застучала кровь, этот стук смешивался с криками мечущейся толпы, которая затопила всё, точно вышедшая из берегов река.
