Я едва не выронил чашку из рук.
— С чего это ты взяла? — ответил я вопросом на вопрос.
Женщина посмотрела на меня, облизала языком губы и отвернулась.
— Если ты влюбился, то я хочу предупредить тебя, что напрасно теряешь время.
Ее голос был жестким, холодным и решительным.
— Почему ты против того, чтобы я влюбился в тебя? — спросил я. — Ты же — пережиток прошлого, и единственная твоя забота — это подцепить кого-то. Допивай свой кофе и ложись спать.
Глаза Евы потемнели от гнева, так пришлись ей не по нутру мои слова.
— Запомни, Клив, я предупредила тебя: в моей жизни есть только один мужчина. И это — Джек.
— Так и должно быть, — равнодушно ответил я и допил свой кофе. — По-видимому, он очень дорог тебе, не так ли?
Она нетерпеливо поставила свою чашку на ночной столик.
— Он для меня — все, — ответила Ева, — поэтому не воображай, что ты когда-нибудь можешь что-то значить для меня.
Я с трудом сдерживал готовое прорваться раздражение, но, видя, что она совершенно непохожа на себя вчерашнюю и злится, я решил все обратить в шутку, так как знал, что иначе мы поссоримся.
— Хорошо, — сказал я и, сбросив халат, скользнул под одеяло. — Я запомню, что главное в твоей жизни — это Джек.
— Да, запомни это крепко-накрепко, — огрызнулась Ева и, повернувшись ко мне спиной, отодвинулась от меня и свернулась клубочком.
Я лежал рядом с той, которая унизила меня, и пытался усмирить кипевший против нее гнев. Больше всего меня злило то, что эта продажная женщина видела меня насквозь. Ева почувствовала, что теперь она что-то значит для меня. И она, действительно, многое значила для меня, хотя я и не хотел признаваться себе в этом. Она волновала меня, казалась мне непонятной и таинственной, и я ни с кем не хотел ее делить. И вместе с тем я сознавал, что на меня нашло какое-то сумасшествие. Возможно, что, если бы она поощряла мои ухаживания, все было бы иначе, но именно ее намеренное безразличие заставляло меня страстно желать ее. Это было уже не просто сексуальное влечение. Я хотел разрушить стену, воздвигнутую между нами Евой. Я хотел, чтобы она полюбила меня. Я чертовски завидовал ее мужу, хотя меня бесило, что он существует. «Он — все для меня», — она бросила мне в лицо эти слова, несмотря на то, что брала от меня деньги и спала со мной. «Ты понапрасну потеряешь время», — заявила она. Как дьявольски вульгарны ее проклятые слова! Словно я нищий и прошу у нее милостыню. Я повернулся на бок. Ева спала. Но и от сонной ее исходили холодность и враждебность. Я прислушивался к неровному дыханию женщины и наблюдал за непрерывными судорогами ее тела. Постепенно моя ярость прошла и сменилась жалостью к Еве. И думая о том, что я могу сделать для нее, если она только позволит мне это, я заснул.
