— Конечно, полиция уже едет! Но мне теперь страшно в доме… Ты не мог бы подскочить?
Она рванулась вперед, чуть не свалившись с нижних ступенек, и вбежала на кухню. Муж держал в руках мобильник, но, услышав ее шаги и срывается дыхание, быстро поднялся и спрятал его за спину.
— Какая… какая полиция? Кому ты звонил? — задыхаясь от бега и предчувствия новой беды, спросила она.
— Ты ж не думаешь, что я передам шантажисту такую сумму без присмотра полиции? — Петр обернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Даже в своем полубезумной состоянии она отметила, что он уже не выглядит глубоким стариком. Кожа слегка порозовела, а на щеках алели яркие круги, точно от пощечин. — Конечно, полиция будет отслеживать все перемещения сумки с деньгами. Тогда у нас будет гарантия, что девочку вернут.
Пока она ловила воздух ртом, муж быстро обогнул ее, почти выбежал в холл, и она услышала, как он грузно поднимается по ступенькам. Она упала на пол рядом со столом и пыталась снова зарыдать, но слез больше не было, и она лишь тихонько заскулила. Так она и встретила приехавшую полицию — в короткой шелковой ночнушке, босая и зареванная.
Дальнейшее напоминало страшный сон, когда понимаешь, что вот-вот скроешься в пасти чудовища, но никак не можешь проснуться. Петр спустился на кухню, уже полностью одетый, в костюме двойке, и вежливо пригласил двух полицейский сесть. Следом за ними прикатил Киричев с супругой, которая якобы тоже пожелала оказать моральную поддержку, а на самом деле просто сгорала от любопытства. Ее удлиненный острый нос, казалось, сейчас просверлит дырку в мозгу Натальи. Следом приехали Кудрихины еще один сосед с женой, которым тоже позвонил Петр. Наталья готова была убить их всех, этих ворон, притащившихся в их сраженный бедой дом и аж капающих слюной от предвкушения невероятной истории, о которой потом можно годами рассказывать местным сплетникам. Они с фальшивым сочувствием смотрели на нее, полуголую, растрепанную и распухшую от слез. Она хотела подняться наверх, переодеться, но жуткий страх мешал ей покинуть кухню, пропустить хоть мгновение переговоров с похитителями. Ей казалось, что пока она здесь, ничего плохого с дочерью не случиться.
Лера Кудрихина, оценив ситуацию, сама поднялась в ее спальню и вернулась с красным махровым банным халатом. Вдвоем с Киричевой они завернули Наталью в этот халат, чуть не насильно вдели ей руки в рукава, подняли и усадили на принесенный мужем мягкий пуфик. Она сгорбилась на нем, обхватила колени руками и лишь тихонечко скулила, не в силах ни заплакать, ни сказать что-нибудь.
