Трудно сказать, слышит ли меня Эндрю сквозь этот рёв вокруг. Ветер усиливается, и мокрые листья хлопают меня по лицу. Капли дождя такие крупные, тяжёлые и так сильно колотят по мне, как будто хотят подольше удержать на этом проклятом кладбище.
– Это неправильно! – слышу я голос Эндрю на фоне очередного раската грома.
Поблизости вспыхивает молния, с соседнего дерева отламывается большая ветка и с грохотом падает вниз. Надгробные камни, кажется, усиливают этот жуткий треск, и он шумит в ушах и повсюду преследует меня.
– Нам надо вернуться на запад – к выходу!
На запад. Запад, запад. Я знаю, где восток, но в такой дождь уже не соображу, куда идти. К тому же слишком темно и мы бегали кругами. Пошарив в кармане, я отчаянно пытаюсь отыскать компас… Но ничего не получается. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, где Нина. Знает ли она, где мы и далеко ли ещё до ворот. Но Нины сзади нет. Я одёргиваю Эндрю, чувствуя жуткую круговерть в животе.
– Где Нина?!
На его лице явственно читается паника:
– Что?! Она же только что была здесь!
Да, она только что была здесь. Всего несколько секунд назад. Я вглядываюсь в лабиринт могильных плит, надеясь, что среди них вот-вот мелькнёт знакомая синяя куртка. Но там ничего нет.
– Нина! Ни-и-и-и-и-на! – Я кричу изо всех сил, но мой голос всё равно тонет в рёве разгулявшейся грозы.
– Нина! – подхватывает Эндрю. Его светлые волосы застилают лоб. Вода ручьями сбегает вниз по щекам и капает с подбородка. Он вытирает лицо и указывает куда-то вперёд. – Тесса, я вижу ворота! Вон там!
Я качаю головой, и на мои глаза накатываются слёзы. Мне не хочется идти к воротам без Нины.
Но желания торчать на чёртовом кладбище ещё меньше. Обернувшись назад в последний раз, я вижу страшный разряд молнии. Такой, какого раньше мне видеть не приходилось. Вспышка на долю секунды освещает всё вокруг: безумные вихри кружащихся листьев, разбросанные ветки, мрачные надгробия, зловещие мавзолеи. Но Нины нигде нет.
Я отчаянно верчу головой во все стороны, пытаясь хотя бы в последнюю секунду увидеть подругу. Но тщетно. Нина… она, как и Инес, просто исчезла.
Стоя у ворот кладбища, я напоминаю себе, что человеку вообще-то свойственно дышать. К тому времени, когда мы вернулись сюда, ливень уже сошёл на нет, превратившись в моросящий дождь. Ветер тоже заметно утих. Но Нина… Нины по-прежнему нигде не видно. Эндрю отпускает мою руку, и я, поёжившись, поглубже засовываю её в рукав. Пока мы были на кладбище, у меня не было времени подумать об этом… ну, о том, что он держит меня за руку. А теперь ничего не могу с собой поделать: это было приятно.
