– Джон? – шепчу я в темноту. – Джон, это ты?
Может быть, ему приснился плохой сон и он не может найти маму с папой? Или он заболел? Может быть… Приглушённые шаги слышны через стены, они окружают меня. Они звучат так, словно кто-то ходит в ботинках или на каблуках. Это не босые ноги Джона. Я натягиваю одеяло до самого подбородка, страх пересиливает желание согреть ледяные ступни.
«Пожалуйста, уходи». Я затыкаю уши, чтобы заглушить крик. Это точно не Джон. Голос тоньше, как у маленькой девочки. Шаги замирают за дверью моей комнаты, дверная ручка начинает со скрипом опускаться. Ручка дёргается сильнее и сильнее, и я не могу больше сдерживать крик. Я громко ору и выпрыгиваю из своей кровати, бросаясь к окну.
Я слышу глухое бормотание и чувствую порыв холодного ветра. Он поднимает мою пижамную кофту, взъерошивает волосы. «Грейсленд. Грейсленд. Грейсленд». Я натыкаюсь на груду коробок, мои ноги путаются в картоне, и я падаю на пол. За окном вспыхивает молния, она освещает угол моей комнаты и… Рено. Его ужасная деревянная голова повернута ко мне, и что-то течёт по его бледному лицу.
Слёзы. Его рот двигается, то и дело произнося «Грейсленд», а по щекам текут ручьи слёз.
– Нет, нет, нет! – кричу я, когда комната начинает кружиться, а в ушах стоит этот жуткий скрип.
Сильный раскат грома эхом отражается от стен, он такой громкий, что я ощущаю его физически. Он бежит по моим венам, как неведомая тёмная сила. Сила, которую я не могу контролировать, от которой никуда не убежать… Я чувствую, что сейчас упаду в обморок. Но я боюсь, что, когда это произойдёт, ужасная кукла что-нибудь со мной сделает…
Потом всё вокруг чернеет.
– Тесса! Ты меня слышишь? – Голос доносится откуда-то из темноты. Я пытаюсь открыть глаза, но веки слишком тяжёлые. – Может быть, вызвать скорую?
Слово «скорая» быстро приводит меня в чувство. Я всегда боялась машин скорой помощи. Их кошмарных сирен и сине-красных мигалок. Сама я никогда не была в такой машине, но мне кажется, что внутри они очень страшные.
– Я в порядке, – бормочу я. Мои губы меня почти не слушаются, слова даются с трудом. Хочется поднять голову, но не получается. – Минутку.
– Ей нужна не только минута. Лили, можешь принести ей воды?
Это говорит папа. Я узнаю его голос. Он взволнован. Что-то холодное и мокрое ложится мне на лоб, и у меня перехватывает дыхание. Я наконец нахожу в себе силы открыть глаза и вижу мамины красные щёки.
– О, Тесса, милая, ты в порядке?
