Моряк Дорган и нефритовая обезьяна | страница 4



— Вот еще, — возразил я, моя голова наполнилась мыслями о десяти тысячах баксов. — Это неправильно, что вы получите только жалкие полсотни, тогда как покупатель — десять тысяч.

— Ну, — сказала она, — если сейчас я не получу пятьдесят, то мне никогда больше не потребуется и десять тысяч. Пожалуйста, вы не сможете мне помочь? — Она наклонилась ко мне, ее белые пальцы нервно дрожали, и посмотрела на меня взглядом слабой женщины, который с мольбой обращен к сильному, полнокровному мужчине с кулаками. Чистая правда. И я готов был уже спрыгнуть с грот-мачты, чтобы помочь ей.

— Если бы я только не ходил с самыми неотесанными неудачниками, которые только бороздили открытый океан, — с горечью сказал я. — Они потратят свои бабки, чтобы помочь красотке в беде? Нет, только не они! Они растратят их на фан-тан и кости и грязные вшивые койки. А теперь, когда мы имеем шанс, чтобы получить десять тысяч у старого Банг Дже, из-за них мы потерпим неудачу. Черт! Если бы я только мог устроить матч с кем-нибудь из здешних боксеров… Эй, подождите! У меня идея!

Обращаясь к ней, я сказал:

— Подождите меня здесь! Не уходите отсюда еще час или полтора! К тому времени я вернусь с деньгами!

И, повернувшись, я выбежал из салуна и направился вниз по улице.

Я устремился к арене «Тихий час», бойцовскому клубу, расположенному в самой криминальной части набережной, который содержал болван по имени Спагони. Я достиг кассы уже слегка запыхавшись. Внутри было шумно, как во время боя гладиаторов со львами. Билеты продавал рыжий англичанин с плечами, как кабестан[2].

— Главный номер был? — спросил я.

— Будет сейчас, — проворчал он.

— У меня нет денег, — начал я.

— И что ты хочешь мне этим сказать? — усмехнулся он жестоко.

— Я хочу, чтобы ты пропустил меня внутрь, ты, свинячье рыло, хромой, плоскоголовый сын английского бабуина, — ответил я, контролируя свой праведный гнев.

— Пошел отсюда, ты, морская горилла, — он криво усмехнулся. Не выдержав этого, я словно обезумел, я запустил правой прямо в окно кассы и пометил его квадратную рожу, и он отправился спать с нездоровой улыбкой на расквашенных губах, как говорят поэты.

Обнаружив, что продавец билетов закрыл дверь изнутри — так он мог наблюдать бой без помех, — я был вынужден выломать ее. На шум вышел еще один билетер, человек смешанной расы, и он достаточно невежливо выхватил свой нож и ткнул им в меня. Начиная понимать, что здесь мне не рады, я проигнорировал свое чувство обиды и, протянув кулак метису, который отправил его отдыхать в угол, зашагал дальше по коридору и остановился около ринга.