В центре каждого мегаполиса возвышались наклонные плоскости металлических пирамид. Некоторая прихоть или интуиция подсказали мне не останавливаться здесь, чтобы исследовать то, что лежит внутри этих маленьких пирамид, так как то, что я ищу, находится не здесь, в этих наполненных илом городах. Поэтому я пролетел вдаль несколько лиг, скользя над лишайниками, пульсирующими черными морями и сверкающей грязью. Наконец я увидел сооружение неизмеримо более громадное, чем любое из тех, что я наблюдал на Шаггаи. Оно возвышалось, одинокое и безлюдное, на мертвом плато в регионе северного полюса, и из-за его невероятной и странной необъятности, которая бывает у многих гор, я сразу понял, что это и есть жилище Того, кого я искал, — Дом Червя, скрывающий секрет чернейшей тайны туманных страниц Пнакотикских рукописей.
На усыпанной холодными черными кристаллами равнине я опустился. Большая часть пирамиды возвышалась надо мной, как геометрическая гора, но была обширнее, чем сама Вурмитхадрет, самая чудовищная структура, взращенная интеллектом, на планетах, известных мне. От ее огромных плоскостей исходила холодная угроза, перед которой моя душа робела в ледяном страхе, но я не смел колебаться, как какой-то устрашенный неофит, стоя на самом пороге тайны, которая вот уже множество циклов терзает меня. И собрав все свое мужество, произнося безмолвную молитву Тсатоггуа, я спроецировал свою бестелесную сущность вглубь пирамиды.
Сквозь стены невероятной толщины, созданные из металла очень прочного и неизвестного мне, я прошел, воспарив в полной черноте над колоссальной бездной. Внутренняя часть металлической горы была огромной гулкой пустотой, разверзшейся над колодцем таких невероятных размеров, что он казался бездонным… и даже находясь в путах охватившего меня страха, я задавался вопросом: за толстыми стенами из этого ультрателлурического металла находится — ничто?
Здесь снизу дул сырой, холодный ветер, по воле которого невидимые крылья несли мой астральный разум через зловоние, как дыхание ухмыляющихся упырей или смрад чешуйчатых и прокаженных шантаков, которые питаются отвратительными веществами. Эта вонь склепа была более ужасна, чем то, что источает бурлящая черная слизь, где отвратительные и изначальные шогготы купаются и разлагаются. И все мои чувства были поражены этим ветром из ямы.
Наконец, при слабом свечении, которое источалось гнилостной и растущей на мертвой плоти плесенью, я осознал чудовищные и дикие пиктограммы, которые были начертаны на внутренних стенах титанической пирамиды. При этом тусклом синем свечении я обнаружил, к своему удивлению, что могу частично познать огромные символы, ибо они были подобны глифам первобытных Тхуу-йааа, начертание которых сохранены в некоторых из древних записей, хранящихся на охраняемой Целено.
