Рождество в кошачьем кафе | страница 46

Котята такие дружелюбные и доверчивые – неудивительно, что Мин удалось обмануть их. Но меня огорчила доверчивость Джаспера, его неспособность понять, что происходит на самом деле. Это было так типично для него – всегда поддерживать слабых. Великодушие было одним из тех качеств, которые мне всегда так нравились в нем, но теперь его благородство просто выводило меня из себя. Одно дело, когда он по-рыцарски относился ко мне, и совсем другое, когда он был рыцарем по отношению к этой сиамской самозванке.

Разговор с Джаспером становился для меня все более неприятным, и я, пытаясь изо всех сил сохранять спокойствие, поднялась, чтобы уйти.

– Между прочим, она вовсе не такое уж совершенство, как ты считаешь, – прошипела я, небрежно взглянув на него через плечо. – Ты заметил, какая она косоглазая?

Стоило мне произнести эти слова, я тут же поняла, какое злорадство и обида были слышны в моем голосе. Но мне было уже все равно. Пусть Джаспер думает о Мин что хочет, но я-то знаю, какая она на самом деле.

Хотя Мин, как и все кошки в нашем кафе, могла приходить и уходить, когда захочет, она почти все время оставалась в кафе. Только иногда под покровом темноты она выскальзывала на улицу сквозь кошачью дверцу и отправлялась на прогулку. И ее короткие визиты в квартиру были так же мимолетны: когда нам давали корм, она взбегала по лестнице, чтобы, притаившись в прихожей, подождать, пока все мы покончим с едой, а потом быстро вылизывала все, что еще оставалось в мисках. После этого она возвращалась обратно в кафе и занимала свое обычное место на верхушке кошачьего дерева.

На ее острой мордочке и в ярко-голубых глазах можно было увидеть всего два выражения: спокойное созерцание или легкое любопытство. И хотя она никогда не напрашивалась на ласки, но благодарно мурлыкала, если Дебби щекотала ее большие шоколадно-коричневые уши. Когда я смотрела на Мин, меня обуревало какое-то странное чувство – это было одновременно и восхищение, и зависть, и презрение. Я была убеждена, что в ее отрешенности и необщительности есть что-то неестественное, но хуже всего было, что только я одна и могла это видеть.

Среди недели к нам заглянул Джон, и я немного воспряла духом. Линды не было дома, и если уж Дебби и могла кому-то довериться, то именно Джону. Я забралась в коробку из-под обуви, и у меня чуть не закружилась голова от надежд и ожиданий.

– Ну как тебе новые прибавления в кафе? – спросил Джон, усаживаясь за стол.