— …с медком. Ты какой большее полюбляешь — в сотах аль такой — выгнанный?
— Ась? — переспросил погрузившийся во внутренний диалог Сергей.
— Грю, вон булка есть, свежая, вчерашняя, можешь с медком закусить.
— А, нет, спасибо. Я уже наелся. Правда. Очень вкусно. — Сергей даже уже немного привстал на стуле, обозначив готовность откланяться и не напрягать боле гостеприимную хозяйку. Но не тут-то было.
— Вот и хорошо, что наелся. На голодный желудок разговоры-то вести — последнее дело, — хитро сверкнула глазами местная бабка-ежка, на что Сергей чуть было не ляпнул: "А как же в баньке попарить да спать уложить?" Но благоразумие, глядя на примостившиеся у печи настоящие ухваты и огромную деревянную лопату, на которой его, скорее всего, на этих словах засунули бы в печь, пересилило взыгравшую было богатырскую силушку, и он с тихим вздохом послушно умостил зад обратно на стул.
— А и вот скажи-ка мне, Сергей батькович, жанат ли, иль баба есть, дети, родители, работаешь где, живешь как, много ль пьешь? — напевной скороговоркой выдохнула баба Надя.
"Ох, не расплатишься за творожок и сливочки", — покачал головой дебил.
"Засада", — уныло согласился Сергей.
— Не женат, детей нет, родители… родители живы-здоровы, — с легкой запинкой оттарабанил Сергей. — Работаю, ну, работаю, да. В конторе одной. Э-э-э, экономистом, — признаваться бабке, что является трейдером, зарабатывающим себе и другим на валютном рынке, он не решился. Во-первых, бабка все равно не поймет сути его деятельности, во-вторых, еще подумает, чего доброго, что он миллионер, гребущий деньги лопатой, не-е-е, чур-чур, обойдемся без подробностей.
— Экономистом? — удивилась бабка, окинув его внимательным взглядом с головы до ног. — Ох, горемычный. Да как же тебя угораздило-то? Аль совсем со здоровьем плохо?
И столько неподдельного сострадания и участия было в ее глазах, что Сергей невольно ощутил себя и правда беднягой горемычным. Но пересилил жалость к себе и все же спросил:
— А что не так с профессией экономиста?
— Да как же? — снова поразилась недогадливости гостя бабка. — Это ж какой нормальный здоровый мужик пойдет с бумажками ковыряться в пыльном кабинете, а? Токмо с детства хилый да болезный. Здоровые, оне вон в армию идут, в полицию, али там инженером на завод, егерем опять же, да на лесопилку. А хучь и трактористом — тоже здоровья немало надо, особливо по страде-то. Оно ж как — сильные должны работать работу для сильных, а слабые — для слабых. Вот и спрашиваю — болел небось в детстве?
