Последний из Драконьих Владык | страница 77
– Хорошо здесь! – воскликнула Марта, с восхищением оглядывая травяной простор.
Девушка понемногу пришла в себя. По крайней мере ее перестало колотить, и руки, которыми она держала Патрика за пояс, больше не дрожали.
– Это еще что, благородная леди! – с энтузиазмом подхватил Олаф. – Неделя-другая, дожди пройдут, солнце ударит, и станет похуже. Такой солнцепек, пошевелиться будет лень, не то что на дорогах всяких оболтусов высматривать. Зато в тени у речки, с бурдюком хмельной медовухи из ближайшего села – самое милое дело, знаете ли. – Он мечтательно зажмурился. – Весельчак Стив всегда разрешает нам хорошо отдохнуть. Говорит, если человек не отдохнет, то и работать потом не сможет, хоть семь жил из него вытяни.
– Весельчак Стив умер, – неожиданно нарушил свое молчание Кельвин. – Так что «разрешал» и «говорил». Упоминай о нем в прошедшем времени, друг.
– И то верно. Забылся, – стушевался Олаф.
– Вы, молодой человек, смотрю, неплохо образованы, – обратился к Кельвину Патрик. – Для головореза и бродяги хотя бы. Ваш приятель использует куда более просторечные выражения.
Кельвин повернул голову и на графе Телфрине остановился холодный немигающий взгляд серых глаз. Судя по тому, как держится и как щурится, весьма хороший стрелок. А вот какой из него фехтовальщик, сказать пока трудно.
– Я не более молод, чем ваш капитан, сударь. Хотя, надеюсь, и не более стар.
– Поправка принимается, – столь же холодно ответил Патрик. – Сам я в ваши годы схватился бы за саблю, услышав в свой адрес «молодой человек». Но вы не ответили на мой вопрос.
– Вы не задали вопроса, сударь.
– Тогда задам его сейчас. Откуда вы родом, сударь, и как стали дорожным бандитом?
– Это довольно скучная история. – Кельвин оставался все так же спокоен и холоден. – Я из Апгарда, – назвал он крупный портовый город в Тайгаре, недалеко от границы с Гвенхейдом. – Отец был честный бюргер и перепродавал на континент колониальные товары. Конкуренты, завидуя нашему успеху, сперва обокрали его и сожгли лавку. Потом, через год, он восстановился, но в магистрат поступило анонимное письмо. В нем утверждалось, что мой родитель якобы состоит осведомителем у гвенхейдской разведки. Его повесили по обвинению в измене, а мать с горя утопилась в канале. И вот я здесь. – На тонком лице на миг проступила злость. – Я не видел добра от этого мира и сам добра никому не желаю.
– Сильные слова. Нам вы тоже не желаете добра?
Короткое пожатие плечами.