Ее голос стал хриплым и тихим.
Мужчина резко встал из-за стола, все еще не сводя взгляда со старухи, которая внезапно стала выглядеть жалкой и немощной.
— Я — не убийца, — ответил он спокойно и твердо. — И разве не ты сама выбрала однажды свою судьбу?
— Сама, — вяло кивнула женщина, не глядя на гостя. — Я хотела, чтоб моя жизнь стала лучше, легче…
— Все хотят помолодеть, разбогатеть, вкусно поесть и сладко потра… прошу прощения, — резко сказал эриний. — Но самое главное, что поумнеть почему-то никто не хочет. Не думаешь, что это решило бы все проблемы?
Фьералин глубоко вздохнул и отвернулся.
— Надо уметь отвечать за свои ошибки, — хмуро закончил он, думая в этот момент совсем не об Алишере.
А потом сделал пару шагов к выходу, намереваясь покинуть скорбное жилище нимфы-изгнанницы. Но уже на самом пороге вдруг остановился и вновь подошел к столу. Резко схватил миску с сушеными яблоками, высыпал их на стол и расположил раскрытую ладонь над опустевшей емкостью.
Старуха подняла голову и с изумлением наблюдала за происходящим. Ее глаза еще сильнее расширились, как только распахнутая мужская кисть вдруг покрылась шерстью, а на кончиках пальцев отрасли длинные черные когти.
Фьералин сжал руку в кулак, и в тот же миг вниз посыпалась белая шерсть, на лету превращаясь в молочную пыль. Она наполнила тарелочку, полностью закрыв дно. И только тогда ладонь мужчины вновь приобрела человеческие очертания.
Алишера подняла на гостя удивленный взгляд, словно не узнавая его. И, кажется, в этот момент впервые заметила стального цвета вертикальные зрачки.
— Одна ложка — и ты уснешь, — мрачно произнес он, не сводя с нее опасного черного взгляда. — Три — будешь спать больше суток. Пять — никогда не проснешься.
С этими словами он вновь развернулся и, хлопнув дверью, покинул старую изгнанницу.
Оставшееся время до рассвета эриний провел в облике тигра, бегая по диким лесам Эденрейса, пытаясь понять, почему некоторые люди так любят совершать глупости. У его народа все было проще и одновременно сложнее. Их существование было подчинено жестким правилам с самого рождения. От этих правил было невозможно отступить, потому что они гарантировали жизнь. Никакой свободы воли, никаких глупых попыток кому-то что-то доказать. Только сила, инстинкты и закон.
Уже под самое утро он принял свой человеческий облик, чувствуя, как приятно ноют мышцы после бега. Возвращаясь в лагерь, Фьералин уже составил примерный план действий и, хотя самому ему план не очень-то нравился, иного выхода он не видел. Осталось рассказать его Мариссе, и дело с концом. Малышка поймет, что была неправа, когда узнает, что именно натворила. Наверняка поймет.
