– Молодец? Я подставил тебя… И твою… подругу.
Эмия молчала. Может, и подставил. Только она гордилась Даром – именно к такому человеку спустилась с Неба, именно с таким хотела провести месяц и проводила его. И все равно где – в Лаво, здесь – без разницы.
– Ты успела взять игрушки? – шепот.
– Ага.
– Не разбились?
– Нет.
– Хорошо.
И снова тишина. Они сидели бок о бок, как нашкодившие и уже отчитанные директоратом школьники.
– Знаешь… я должен сказать… Про деньги.
– Что?
– На меня наложили штраф. Я отдал почти все, что у меня было…
Ему тяжело, больно – она чувствовала.
– Не беда. У нас осталось больше половины, нам хватит.
– Все равно… прости.
Она гладила его сцепленные пальцы; прислонилась, обняла.
– Все хорошо, Дар. Все хорошо.
Вползал из открытой балконной двери в комнату холод; выветрился дым. Гавкал во дворе чей-то пес – хозяин звал его: «Бай, домой! Домой, я сказал…» Эмия поджала пальцы на ногах – замерзли.
– А что там самолет? – нехотя прозвучал самый больной вопрос. – Взлетел?
– Взлетел, – кивнула Эмия и улыбнулась – сосед по дивану не увидел. – Но не сразу. Пассажиры напугались твоего предостережения, потребовали техническую проверку. Ждали почти три часа без выплаты неустойки…
– И что? Нашли неисправность?
Он почти забыл, что узник, что нужно себя корить, что испортил чей-то отпуск.
– Не поверишь – нашли, – теперь Эмия улыбалась шире. – Выплатили всем неустойку, подогнали другое судно…
– Другое?!
– Да…
Он ушам своим не верил! А еще чувствовал, как радостно колотится в груди сердце, с которого упали оковы дребезжащей совести.
– Поверить не могу! Поверить не могу… – теперь он обнимал ее, как родную сестру, которую не видел год, как долгожданного и родного человека. – Сменили самолет, надо же… Эм, а сколько людей было на борту?
– Сто двадцать два человека. Из которых восемь детей.
Дарин молчал так долго, и в его молчании она слышала все: «Я не зря… Восемь детей… Значит, не безнадежные… Я прожил не зря».
Лишь после того, как прикурил очередную сигарету трясущимися руками, Дар выдавил из себя:
– Знаешь, я не смог бы… если бы они… Мне не нужны были бы Ворота, понимаешь? И манна эта…
Она понимала.
Мерзла, морщилась от дыма и продолжала его обнимать.
