За окном прямо напротив нее висела, освещая двор перед хлевом, словно фонарь, звезда-послание.
Для нее – Богини Астрея.
* * *
Он открыл глаза, как только она поднялась с лежанки. Молча проводил ее взглядом, когда двинулась к окну, а сразу после к лестнице. Слушал скрип рассохшихся ступеней, гадал, стоит ли пойти следом. Напрягся, когда осознал, что снаружи темно и светло одновременно, снаружи странно.
Когда Дар скинул с себя тонкое одеяло, волоски на его теле стояли дыбом.
– Послушай, они простят тебя. Если вернешься сейчас, Суда не будет – все сочтут твою выходку шуткой, детской шалостью или перепадом настроения.
Говорила женщина. Причем голос ее звучал так громко, что будь у этого дома соседи, они однозначно повскакивали бы от шума.
Эмия стояла во дворе и смотрела на далекий город с белыми зданиями и радугой по небу, смотрела на обеспокоенную женщину с бронзовой кожей и тонкими нахмуренными бровями.
– Эмия, разве этот земной мужчина того стоит?
Дар едва мог поверить собственным глазам: на земле перед Эмией лежало что-то светящееся – шарик, звездочка? И в лучах этого предмета нарисовалось совершенно другое место – некий поражающий великолепием мир: высокие башни, летающие повозки, золотые флаги. Это тот самый Астрей?
– Вместе с этим посланием я передаю тебе лестницу для обратного перевоплощения – активируй ее, используй, чтобы вернуться. Суда не будет, Эмия, они обещали…
«Подруга? Родственница? Еще одна Богиня Верхнего мира», – интуитивно понял укрывшийся за стеной Дар. Сердце его бешено колотилось.
Про какой Суд речь?
Переломный момент, критическая точка – она ощущалась ему, словно черта в пространстве. Если Эмия ее пересечет…
Полыхала белым светом поляна; незнакомка, передающая послание, хмурилась.
– Эмия, я жду тебя здесь. Мы все ждем. Давай, будь благоразумна. Ты бы знала, чего мне стоило достать Лестницу Обратного Воплощения. Возвращайся. Жду.
Чужое лицо в воздухе застыло.
Застыл Дар вместе с собственным пульсом; стоял недвижимый силуэт Эмии – черный на фоне слепящего света. А после раздался ее голос, спокойный, как глас Богоматери.
– Передай Калее спасибо. Но нет – от Лестницы я отказываюсь.
Свет перед амбаром погас столь внезапно, что Дару на секунду показалось, что он ослеп. Сидя в оглушающей тишине, шокированный увиденным, он только сейчас понял, что она сделала. Для него. Ради него.
(Abel Korzeniowski – Eternal Love)
Его с самого детства пугало все: что мать никогда не придет, что он в целом мире один, что ему некуда и не к кому идти. Что не успеет, не сможет, не станет, не достигнет. Он боялся злых пацанов старшей группы и экзаменов по математике; боялся одиночества, пустоты и даже радостных моментов. Потому что после них, как говорили преподаватели с жестокой и матерой усмешкой, будет еще хуже.
