Стемнело.
Из окна казалось, что весь мир такой, каким он виден отсюда, – поле до самого горизонта. Вся планета – одно большое поле. Днем над ним восходит солнце, ночью блещут звезды; иногда его поливают дожди и укрывают снега. Шалит, качая травы, над ним ветер, кружат пчелы и клокастые облака; вспыхивают и гаснут столетия.
Один амбар, два человека – стык времен и эпох.
Дар один сидел долго. Скурил одну сигарету, выждал сколько-то в молчании, достал из пачки другую.
(B-Tribe – Pachamama)
– Ты не хочешь идти спать, потому что я там? – Эмия осторожно коснулась мужской коленки. Сама же смутилась, пожала плечами: – Я не буду приставать…
– Дело… не в этом.
– А в чем тогда? Не спится? – помолчала. Добавила: – И комаров нет.
– Повезло.
Что-то его напрягало, мучило – она видела. Вокруг идеальная тихая ночь, спокойствие, какого не встретишь в городе, изумительная, если не считать еле слышного стрекота в траве, тишь.
– Я бы помогла тебе расслабиться, но… ты ведь поймешь неверно, если предложу. И совсем каменный станешь.
Дар будто не слышал ее – курил снаружи расслабленный, а внутри беспокойный, дерганный, как наркоман.
– Эм…
– М-м-м?
– Научи меня жить, а? Помоги.
– Ты о чем?
– Я… боюсь.
Оказывается, он боялся всего. Того, что сломается скутер и придется платить за ремонт. Боялся, что найдутся хозяева амбара, вызовут полицию, что придется бежать…. Что подведет. Что это время закончится, и станет еще больнее.
– Так невозможно жить, понимаешь? Мой мозг рисует картины одна хуже другой.
– Это напряжение.
– Все время?
– Ты сложно… жил.
– Я до сих пор сложно живу. Как в аду. Хотя мы там, где здорово и тихо… Со мной красивая женщина, а я…
Эмия осторожно взяла Дара за локоть, прижалась к плечу, тихо вздохнула.
Он гнобил себя грязными словами за то, что не мог и не умел, как все: выдохнуть, успокоиться, дать всему «быть».
– Ты говорила, что наслаждаться нужно всем, но как наслаждаться страхом? Почему моя голова – ад?
– Потому что страх для этого и создан, – улыбнулась Эмия ночи.
– Для чего? Для ада?
– Чтобы человек «вызревал».
– Так он затрагивает и тебя?
– Нет.
– Почему? Потому что ты – Богиня?
– Нет, потому что я «определенная».
– Как это?
– Ты, правда, хочешь понять?
– Хочу.
– Хорошо, я попытаюсь объяснить. Если смогу.
Ей нравилось рассматривать эту ночь, где основным холстом стало небо – его дорогое одеяние из оттенков синего с блестками тысяч звезд.
– Страх заставляет людей «определяться»: я смелый или трус? Я хочу быть отцом, не хочу быть отцом. Люблю эту женщину/работу/друга или не люблю. Он заставляет тебя осознанно принять решение о том, кто ты и что ты есть в этой жизни, понимаешь?
