Оказывается, родители старого Эрла – того самого Эрла, который теперь содержал гостиницу и виноградники, – давным-давно переехали в Лаво из Державы. И Дара эта история вдохновляла. Старик даже знал несколько слов по-державному – это он посоветовал Эмии лезть в гору.
«Может быть, и я, – думал Дар отстраненно, – если все сложится… в Лаво».
Они взбирались выше и выше. Туда, где виднелись плашки стен и квадратные дыры-бойницы. Кто построил древний форт, когда? Но пусть история хранит чужие тайны, запахи и силуэты, они с Эмией – возможно, многомиллионный момент «сейчас» для крепости. Тот самый момент, который многократно за секунду обновляется…
Как все хрупко и скоротечно.
– Эмия, а зачем вообще поставили Жертвенные Ворота?
Звонко и с наслаждением стрекотали в траве кузнечики, и трава эта напоминала Дару собачью шерсть – такая же густая, вихрастая, короткая. И длинные стебли пушистых высоких «метелок» тут и там.
– Не знаю, – она на секунду остановилась на ступени. Обернулась. – Если бы я посидела там подольше, наверное, узнала бы. Но мне не сиделось.
«И хорошо», – думал он чуть раздраженно. Ловил себя на эгоизме, пытался с ним справиться, но тут же бросал тщетные попытки, потому что снаружи было куда светлее и красивее, чем у него в голове. Снаружи было прекрасно. И Дар впервые осознал, что жить – это не думать о жизни. Это видеть ее, трогать руками, вдыхать, двигаться, менять. Но не думать.
– Эрл сказал, что пересечь скалу поверху – самый короткий путь к морю.
– А мы собираемся к морю?
– Мы? Конечно, собираемся.
Она действительно являлась солнечным светом – нетускнеющим источником, воплощенной улыбкой. И, сидя в пройме развалившегося прохода, он поймал себя на мысли, что у Эмии очень нежная кожа – тонкая, белая, совершенно не загорелая. И шальные волоски, которые лезли ей то в глаза, то в рот. Дарину вдруг до странной тоски в груди захотелось ее обнять, притянуть к себе и забыть о том, как думать…
– У нас ведь нет купальников… – буркнул он, смутившись.
– И что?
– Как мы… купаться?
– Как? – она умела смеяться глазами – хитрыми и радостными. – Давай подумаем об этом в другом «сейчас»?
* * *
Солнце летнее, а вода весенняя – холодная, до визга, до пупырышек. Чтобы не замерзнуть, им приходилось двигаться – брызгаться, словно подросткам в летнем лагере, и еще прыгать с рук-трамплина.
Прыгала, в основном, Эмия. Фыркала, зажимала нос, кивала – мол, готова, – а после, подброшенная Даром, с визгом плюхалась обратно в воду.
