Они уже лежали, погасив свет, – он, как всегда, на полу, она на старом разложенном диване.
– И за это не наказывают?
Долго слушал тишину, но ответа так и не последовало.
Что-то было в ней под хрупкой оболочки нежной девушки – какая-то серьезность, стержень, странное упорство. И еще загадка, мрачный секрет, который она не хотела ему выдавать.
«Может, их все-таки наказывают?»
– Слышь, а лететь мне с замотанной рукой? Огоньки всех напрягать будут…
– Просто пригаси их. Мысленно.
И он пригасил. Вообразил тумблер, взялся за него пальцами, свернул до упора влево – «фонарики исчезли». Заснул с раздражением и фразой, так не слетевшей с губ: «Раньше не могла сказать?».
* * *
Новый день и новый аэропорт – уже другой, просторный, чистый – на другой стороне.
Заграница. Лаво.
Пока Эмия где-то бегала, Дар стоял посреди зала истуканом, как дополнительное место багажа. Охранял сумки, а на деле едва ли мог сдвинуться с места – рассматривал, вдыхал, шалел от непривычного ощущения – он за границей.
– Побудь здесь, я быстро, ладно?
Она появлялась и исчезала, порхала, как мотылек. Выстояла короткую очередь у обменного пункта, спешно запихнула банкноты в сумочку, побежала к киоску с картами и разговорниками, вернулась радостная – с пухлой книжкой полезных и нужных фраз.
– Теперь нужно понять, в какую сторону ехать.
И убежала снова.
Он был ей благодарен. За возможность смотреть и слушать, за то, что она сняла с его плеч заботы по организации, за то, что, сама того не зная, вновь сделала его маленьким мальчишкой, попавшим на экскурсию.
Лавочки, стенды с бесплатной периодикой, кадки с зелеными раскидистыми растениями – все непривычно и ново. Вокруг все те же люди, но речь мягкая, непонятная – чужой язык завораживал. Помнится, когда шло распределение в пятом классе, он отказался его учить, посчитал, что бессмысленно. Собственно, тогда, зная, что не доживет до полноценной зрелости и ничуть не испуганный обещанной встречи с директором, он отказался учить их все.
Легко одетые люди обтекали парня в красной куртке, словно торчащий посреди реки камень, – жестикулировали, переговаривались, катили за собой сумочки-сумки-сумищи… Никто не бросал упреков, не смотрел недовольно, не рычал. Смотрели, но иначе – с любопытством, участием, улыбались.
А он с непривычки почему-то индевел и рядом со спокойными и расслабленными «местными» казался себе крайне напряженным.
– Вон туда, – махнула рукой возникшая из ниоткуда Эмия, – нам нужно к кассам. Я хотела на такси, но далеко и дорого, а на поезде в самый раз. Ты согласен?
