Отец покачал головой.
— Нет. Мне не приходилось встречаться с ним. Издали я видел его довольно часто — он жил тут же, в отеле. Мне он не нравился, а уж его желтолицый секретарь — тот мне совсем не по душе.
Девушка поднялась с места. Отец вскочил, чтобы помочь ей выйти.
— Валерия, ты обязательно должна показать свою ногу доктору, специалисту по ортопедии.
— Ничего подобного! Мне сегодня уже гораздо легче, ты увидишь, что к вечеру боль совершенно пройдет.
Несколько позже, после завтрака, явился гость, которому она не могла отказать.
Джим Федерстон вошел в спальню на цыпочках, и на лице его было написано столько участия, и соболезнования, что девушка не могла не улыбнуться в ответ.
— Как печально видеть вас такой нездоровой! — сказал, входя, Джим. — Пожалуйста, не сердитесь, мисс Хоуэтт. Я явился сюда, преисполненный сочувствия.
Мистер Хоуэтт направился в гостиную писать телеграмму, и тогда Федерстон задал вопрос:
— Где вы были прошлой ночью, мисс Хоуэтт?
— В кровати, понятно.
— А позапрошлой?
— Опять-таки в постели.
— Не примите меня за нахала, — сказал он серьезно, — но я осмелюсь спросить вас, не посетили ли вы во сне непривлекательные окрестности китайского квартала в Лондоне?.. Я имею в виду Лаймхауз. Не искали ли вы в этих неприветливых местах человека по имени Кольдхарбор Смит?
Валерия издала возглас недовольства и нетерпения.
— Подождите! — он поднял руку, желая предупредить поток упреков. — И при поисках оного джентльмена не попали ли вы случайно в драку в маленьком заброшенном ресторане, посещаемом преимущественно китайцами и неграми?
Она вздрогнула при воспоминании об этом.
— Из какой неприятности вас выручил честный, но грубый матрос? Впрочем, он не успел уберечь вас от сильного удара ногой, нанесенного вам одним из этих зверей?
— Неужели вы были этим честным, но грубым матросом? — спросила она, вздрогнув.
— Нет, это был один из моих людей, сержант Хиггинс. Он очень славный парень, хотя медленно соображает… Скажите, зачем вы все это делаете?
— Потому что так надо! — сказала она упрямо. — Я должна была видеть Кригера до того, как случилась эта ужасная вещь. Я знала о нем, знала, что Беллами платил ему деньги за какое-то ужасное преступление, совершенное им в прошлом… И этому человеку тоже! — она снова вздрогнула. — Это было ужасно!
— Кольдхарбор не из приятных людей, — согласился комиссар Федерстон. — Те, кто содержит подобные заведения, редко бывают вежливы. Итак, значит Кольдхарбор тоже получает пенсию? — задумчиво прибавил он. — Я этого не знал… Интересно, откуда вы добываете сведения?
