«Нижеупомянутый офицер убит во время воздушного боя 14 мая 1918 года. Лейтенант Дж. Д. Беллами, армия Соединенных Штатов».
Старик снова положил все это на место и начал закрывать футляр, когда что-то привлекло его внимание. Он низко нагнулся над письменным столом и внимательно осмотрел его. Пепел! Пепел от папиросы!
Мистер Беллами никогда не курил, зато это делал его подчиненный Юлиус Савини!
Хозяин протянул было руку к звонку, но тут же раздумал. В конце концов это была его вина… Ведь ему были известны качества секретаря, и если он не мог уберечь свои бумаги от любопытства известного грабителя и взломщика, то сам был виновен в этом.
Прежде чем уйти из библиотеки, Беллами положил футляр с фотографиями в сейф, скрытый дубовой обивкой в стене, и запер дверь в библиотеку на ключ.
Никто не смел входить туда в течение этих двух вечерних часов.
Юлиус, работавший в одной из комнат, также выходивших в переднюю, оставил свою дверь полуоткрытой и видел, как хозяин вышел из библиотеки и повернул выключатели.
— Можете ложиться спать! — грубо бросил Беллами.
Это было все, что он говорил вместо «спокойной ночи».
В коридоре старик огляделся, ему было необходимо подумать о безопасности в его берлоге.
Спальня Беллами была единственной комнатой, окна которой выходили не на внутренние, а на внешние дворы. Она помещалась в угловой части замка и когда-то называлась приемным покоем. Это было громадное помещение, обитое темным деревом и почти что лишенное мебели. В комнату вели две двери. Внешняя была из массивного дуба, вторая, внутренняя, обита старинной кожей. К ней была приделана особая задвижка, которую Беллами мог задвинуть уже лежа в постели — при помощи длинного шелкового шнура. Таким образом, он каждый вечер мог накрепко запирать свою дверь, а утром отпирать ее, не вставая.
Старик проделал все это. Затем разделся и улегся в кровать при свете одной свечи, предварительно вынув из жилетного кармана длинный тонкий ключ, который положил под подушку. Восемь лет подряд он совершал каждый вечер то же самое.
Беллами обычно спал хорошо, но чутко. Так и в этот раз, улегшись в кровать, он немедленно заснул. Через три часа старик внезапно проснулся. Он никогда не задвигал занавесей в спальне. В небе светила полная луна, и хотя лучи ее не падали в окно, достаточно было отсвета снаружи, чтобы ясно увидеть происходившее в комнате.
Кожаная дверь медленно, медленно отворялась, вершок за вершком, бесшумно, неуклонно.
