Бекки, позвонившая поздно вечером, чтобы попрощаться, наговорила неприятных вещей. После расставания с Блу у Джинни и так был камень на душе. Проведенные с ним дни, неожиданно возникшие отношения были редкостным даром для обоих, и Джинни собиралась, вернувшись, все это продолжить. Она уже читала про школу искусств имени мэра Ла Гуардиа, звонила туда и намеревалась по возвращении уговорить Блу туда поступить.
В школе Джинни предупредили, что желающие поступить подают заявления на будущий учебный год осенью-зимой и в ноябре-декабре проходят собеседование, а это означало, что они уже опоздали на два месяца. Теперь прошедшим собеседование рассылались уведомления о зачислении. Она объяснила про нестандартные обстоятельства и услышала в ответ, что в принципе Блу могут пойти навстречу, учитывая пережитое им и его одаренность. Ей даже пообещали изучить возможность сделать для него исключение в ее отсутствие и сообщить ей результат. Не желая разочаровывать Блу, она не торопилась говорить ему обо всем этом.
– Слава богу, что ты, наконец, выставила парня из своего дома, – брякнула Бекки, услышав, что Блу переехал в приют. – Я боялась, что ты уже никогда от него не отделаешься. Тебе повезло, что он тебя не убил.
– Ты сама не знаешь, о чем говоришь, – раздраженно ответила Джинни, скрывая грусть, вызванную прощанием с Блу несколько часов назад. У Джинни была своя история потерь.
– Нет, ты должна прекратить совершать сумасшедшие поступки! Рано или поздно кто-нибудь тебя пристукнет, и это никого не удивит. Ты так и не навестила папу, – с нескрываемым упреком в голосе добавила Бекки.
– В следующий раз исправлюсь, обещаю, – сказала Джинни несчастным голосом, на мгновение ослабив самозащиту, несмотря на едкие речи сестры. – Просто мне это очень нелегко…
– Возиться с ним еще тяжелее, – честно заявила Бекки. – И становится все хуже. В следующий раз может оказаться уже поздно: вдруг он тебя не узнает? Он иногда даже меня не узнает, а ведь меня он видит каждый день. На неделе опять потерялся, вчера вышел на улицу голый после ванны. Я вот-вот сломаюсь, Джин. Скоро придется придумать что-то еще. Алану и детям тоже очень нелегко.
Бекки не преувеличивала. Никогда еще Джинни не чувствовала себя до такой степени виноватой оттого, что не помогает сестре.
– Мы обсудим это, когда я вернусь.
– Через три месяца? Ты шутишь? Его состояние ухудшается все быстрее. Смотри, ты очень пожалеешь, если он умрет до твоего возвращения. – Каждое слово сестры было для Джинни как удар под дых.
