– Он не твоя проблема. Ты не «сторож брату своему», тем более чьему-то сыну, – гнула свое Бекки.
– В таком случае ни у кого из приемных детей не было бы дома, – тихо возразила Джинни. – Не знаю, почему мы с Блу нашли друг друга, но это произошло. И хватит об этом.
Выйдя к бассейну, сестры стали смотреть, как дети играют с Аланом в «Марко Поло»; все брызгались и наслаждались вовсю. Горький день закономерно завершался радостью, и это умиротворяло. Похороны Марка и Криса были душераздирающими: то было убийственное завершение противоестественного события. А тут естественное явление: родители потихоньку уходят, их замещают следующие поколения.
Дети не вылезали из бассейна до наступления темноты, а потом подкрепились остатками от угощения и рано ушли спать. Оставшись одна в своей комнате, Джинни обдумывала услышанное от сестры. Она была поражена, насколько плохо Бекки понимала, что другие люди имеют право жить по-своему, не так, как она. Ее жизнь была ограничена Пасаденой, в ней было место только для «нормальных» людей, чья жизнь зеркально повторяла ее с Аланом жизнь. Такие, как Блу, вместе со всеми, выпадающими из стандарта, там просто не помещались. Потом Джинни вспомнила вопрос Бекки, не собирается ли она усыновлять Блу. Джинни и вправду об этом не думала, а вот теперь задумалась. Он нуждался в семье, в доме. Здесь была пища для размышлений.
Они с Блу провели в Пасадене еще один день, а потом вернулись в Нью-Йорк, к собственной жизни. Их ждало сражение с епархией. В день возвращения Джинни позвонила Эндрю О’Коннору. До встречи с монсеньором оставалось два дня.
– Просто сообщаю, что вернулась, – устало произнесла Джинни в трубку.
– Как все прошло? – озабоченно спросил Эндрю.
– Так, как ожидалось. Грустно – что в порядке вещей. С сестрой вышли нелады. Она возмущена, что мы нападаем на Церковь, считает это кощунством: мол, священники выше всяких подозрений. Они с мужем люди традиционных взглядов. Я стараюсь избегать этой темы, но ей непременно нужно обсуждать это со мной, тыкать мне в нос свою правоту и наставлять на праведный путь. Не понимает, хоть ты плачь!
– Это многим свойственно. Люди не желают верить в реальность, видеть причиняемый вред. Чтобы идти против течения, нужны силы и смелость, именно это – праведный путь. Когда я начал заниматься такими делами, мне угрожали смертью. Забавно, когда люди грозят отнять у тебя жизнь во имя веры, не принимая того, что ты делаешь. Удивительное противоречие! – Раньше Джинни не догадывалась, что судиться с Церковью – значит рисковать жизнью.
