– Это они?
Кивок девочки подтвердил его догадку. Рядом было оставлено место для Джинни: она приобрела все три участка в один день. Надгробный камень на могиле Криса был поменьше. После короткой погребальной службы все разбрелись; а Джинни подошла к могилам мужа и сына и, обливаясь слезами, дотронулась до надгробья Криса. Оглянувшись, она увидела подошедшего к ней Блу. Он держал в руке две белые розы на длинных стеблях. Цветы легли на две могилы, Джинни обняла его, и они застыли, обнявшись. Когда у Джинни иссякли слезы, он ласково увел ее. Он сел в лимузин вместе с ней и весь обратный путь не выпускал ее руку.
Их уже ждали. Буфетный стол ломился от еды. Днем гости разошлись, семья осталась одна. Чарли переоделся в джинсы. Пришла его подружка. В конце концов молодежь решила искупаться в бассейне. Джинни с улыбкой полюбовалась ими из кухонного окна, а потом взглянула на сестру. Служба была традиционная, красивая, обе сочли, что с отцом следует проститься именно так, и не спорили из-за частностей.
– Папа порадовался бы, если бы увидел, как они резвятся, – сказала Джинни. Отец всегда был жизнерадостным человеком и обожал компанию внуков. Джинни хотелось думать, что, невзирая на особые обстоятельства, он был бы счастлив познакомиться с Блу.
– Что ты будешь делать с ним теперь? – спросила Бекки у Джинни, смотревшей на Блу в бассейне.
– В каком смысле?
– Так не может продолжаться. Он уже почти взрослый, тебя вечно нет. Ты же его не усыновишь?
– Еще не знаю, не думала об этом. Послушать тебя, он – аквариумная рыбка, которую можно с легким сердцем выкинуть. – Блу некуда было податься, а главное, они любили друг друга. Он занял в ее жизни важное место. Бекки, похоже, этого не понимала. – Усыновление – бессмыслица. Через четыре года ему исполнится восемнадцать лет. – С другой стороны, тете Шарлин он был ни к чему, а в приюте ему теперь уже не место. – Скорее всего, он будет жить у меня, пока не вырастет и не сможет начать жить самостоятельно. В следующем месяце он начнет учиться в средней школе.
– Он тебе не родной, Джинни. Он и нам не родня. В твоей жизни больше нет места детям, так уж ты живешь, мотаешься по свету…
– Кому о нем заботиться, как не мне? – Джинни смотрела на сестру, в жизни которой не было места ни для чего необычного, нового. А в теперешней жизни Джинни новым и необычным было все. У них больше не было ничего общего; раньше был отец, теперь не стало и его. Бекки вольно или невольно ранила ее чувства.
