– Почему я не могу остаться здесь? – Он был горько разочарован ее отъездом, хотя знал, что это неизбежно. Им обоим было трудно смириться с этим теперь, когда подошло время.
– Один в квартире? Тебе всего тринадцать лет. Вдруг ты заболеешь? – Не хватало, чтобы социальный работник пронюхал, что 13-летний паренек живет один!
– Если я заболею на улице, никто пальцем не пошевелит, – возразил Блу.
– Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты в надежном месте, с другими ребятами, там, где тебе помогут, если вдруг понадобится.
– Ненавижу приют! – Он сложил руки на груди и вжался в кресло.
– Это неполные два месяца! В этот раз я обернусь быстрее и проведу здесь почти весь август. До сентября меня оставят в покое.
Джинни уговаривала его, а у самой на душе скребли кошки. С другой стороны, он обходился без нее, пока они не встретились, а теперь, уезжая, Джинни заботилась о том, чтобы он не был предоставлен самому себе. Хулио Фернандес обещал в этот раз глаз с него не спускать, к тому же в приюте в распоряжении Блу было фортепьяно. Но это было слабым утешением.
– Вздумаешь убежать – учти, ты об этом пожалеешь! Вернусь – привяжу тебя к кровати, спрячу твои любимые кеды, придумаю что-нибудь еще хуже.
Он встретил пустые угрозы улыбкой. Джинни не умела его наказывать, не умела на него сердиться. Просто ему не хотелось гнить в ее отсутствие в «Хьюстон-стрит». Но он понимал, что должен стиснуть зубы и подчиниться; единственное, что ему оставалось – сетовать, не скрывая неудовольствия.
На следующий день после получения назначения в SOS/HR Джинни позвонил Эндрю О’Коннор. У него возникла мысль, которую он хотел обсудить без Блу, поэтому адвокат позвонил в первой половине дня, когда тот был в школе, а Джинни готовилась к поездке.
– Блу бывал у психотерапевта? – спросил адвокат.
– Не думаю, он бы со мной поделился.
– Было бы неплохо, если бы с ним потолковал такой специалист. Наша позиция укрепится, если мы сможем ссылаться на что-то вроде психической травмы. Кроме того, Блу может припомнить что-то такое, о чем не говорил нам, потому что запамятовал. Это так, мысль на полях. Он кажется удивительно уравновешенным парнем, учитывая все, что ему пришлось пережить. Уверен, вы здорово ему помогли! – Джинни представлялась ему чуть ли не святой. Он видел, как Блу и Джинни нужны друг другу. Она была к нему добра и внимательна, дарила ему всю свою любовь.
– Мне без году неделя, – скромно возразила Джинни. – Он и без меня неплохо справлялся. У него появился угол, но душевная твердость – его собственное достижение.
