— Вы, что ли, всегда таким были? В смысле, что слова доброго от вас не дождешься?
— Я люблю пошутить. Что есть, то есть. Конечно, если меня не знать, то мои шутки могут показаться злыми, но Луиза знала меня как облупленного. Я всегда говорю правду, даже если она глаза колет.
— Как трехлетний ребенок, что ли?
— Или десятилетний! А что? Я называю вещи своими именами. Я врать никогда не умел и, кстати, ни разу не изменил своей жене.
— И что, вам теперь орден за это дать? Мой папа тоже маме никогда не изменял.
— Ну да, как же. Ладно, проехали. Ты еще маленькая, и вообще, что за тема для разговора.
— Вы говорили, что ваша жена под конец видеть вас не могла.
— А, ну да, она правду не любила и всегда все принимала на свой счет. Хотя я был предельно объективен. И потом, терпеть не могу идиотские вопросы. Когда она спрашивала: «Тебе не кажется, что у меня кожа на шее совсем обвисла?» — что я должен был ответить? Солгать? «Нет, красавица, у тебя лицо что яблочко налитое!» Мое тело ведь тоже увядало, и она это прекрасно видела, так зачем мне голову ей морочить. Мы бы не смогли больше доверять друг другу.
— И что же вы ответили?
— Ну что, я сказал, что у нее кожа как требуха болтается под подбородком, чистая индюшка.
— Быть не может! Богатое у вас воображение.
— Да само как-то получилось. Иногда она ничего меня не спрашивала, но я не мог удержаться и высказывал кое-какие свои соображения. Просто хотел ей помочь конструктивным советом. Иногда мне даже рта раскрывать не надо было, она все понимала по выражению моего лица. Например, если она интересовалась, нравится ли мне ее новое платье, я говорил правду: «Нет, это платье тебе совсем не идет. У тебя обнажаются дряблые руки и живот как у беременной. Ты не беременна, надеюсь?» Однажды она покрасилась в серебристый цвет! Она ничего не спросила, но ведь женщина, вернувшись от парикмахера, всегда ждет одобрения мужа. Ну а что, я за словом в карман не лезу: «Что ты еще удумала! Так, может, и дешевле обходится, но седые волосы ужасно тебя старят!» Как-то раз она психанула из-за трусов. Я просто положил их ей на подушку, не говоря ни слова, чтобы не давить на нее. Но она взвилась прямо, мол, я тебе что, прислуга? Ты бы еще телеграмму приложил: «>Дырка тчк заштопать тчк срочно тчк». Откуда мне знать, что обычные трусы могут спровоцировать такой скандал?! Дело в том, что она неплохо шила — даже одежду для Марион, кухонные полотенца и скатерти и всякие штучки-дрючки для дома. Всегда из одной и той же ткани виши красного цвета. С тех пор меня от нее воротит!
