— Ну… я не знаю. Я только что совершил путешествие в консервной банке со скоростью «Формулы-1», только за рулем был не Шумахер, а безбашенная девяностолетняя фурия, к тому же полуслепая. Может, поэтому?
— Хм, не уверен. В любом случае вам надо о себе позаботиться. Берегите себя. Пусть ваши родственники вас холят и лелеют. Обойдитесь без ненужных физических усилий, эмоциональных потрясений и неосмотрительного флирта с мадам Пети. Это шутка! Ладно, дам вам что-нибудь от мигрени, и, если вечером все будет в норме, утром я вас выпишу. Потерпите, месье Брюн.
Лекарства доктора Лабруса так хорошо подействовали, что Фердинан даже не слышал болтовни своей соседки. Он не смог бы с уверенностью сказать, находится ли она еще в палате или сам он где-то в другом месте.
Он на верху блаженства, тепло разливается по телу и баюкает его. Он медленно погружается в мечты и грезы. Жизнь внезапно кажется ему очень нежной, — вот сейчас пора бы остановиться и сделать закладку на этом мгновении. И хоть он и в больнице, где не лечат, а калечат, по его любимому выражению, он чувствует себя в безопасности. Все его проблемы, судя по всему, рассосались — мадам Суареш, обвинение в убийстве и даже этот бред с домом престарелых.
Остается разобраться с мадам Клодель. Фердинану правда очень стыдно. Он будет избегать ее и свое свободное время лучше проведет с девочкой, если ее отец согласится, само собой. А вот, кстати, и юная Жюльетта. Явилась без предупреждения. Руки ее заняты не цветами — она начинает понимать, с кем имеет дело, — а кульками со сладостями, перед которыми ее старший друг точно не устоит: тут и ириски (главное, зубы не поломать), и мармелад, глазированные каштаны и миндальные калиссоны.
— Ой, доченька, как же я рад тебя видеть! Давай обсудим твою идею о доме престарелых. Поверь, я в нем не нуждаюсь!
— Эй, Фердинан, я Жюльетта, а не Марион. Я принесла вам поесть.
— Прости, милая, что это со мной? Я рад тебя видеть, но не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неприятности с отцом.
— Не волнуйтесь, я ему все объяснила. Он вас не любит, ну прям совсем не любит! Только ведь и вы ничего не сделали, чтобы разрядить ситуацию. Но папа согласен начать с нуля. Это пока что не решает проблему наших обедов, но лиха беда начало. Жалко будет, если я не смогу заходить к вам днем, и вообще у вас гораздо вкуснее, чем в столовке.
— Да я и готовить особенно не умею. Вот моя жена была настоящей мастерицей. Тушила всякие яства в соусе и пироги пекла. Пальчики оближешь, хотя в холодильнике было пусто. А я ее подбадривал: «Неплохо. Вполне съедобно. Можешь повторить».
