Дошел Джон до Темзы, остановился на мосту и стал ждать. Глядит на воду, видит — проплывают мимо лодки; глядит на улицу, видит — кареты и повозки катят, всадники едут, пешеходы идут. Но никто с ним не заговаривает, никто его не замечает.
Когда стемнело, Джон улегся, прислонившись к стене какого-то дома, и заснул.
На другой день он стал на другом конце моста. Но опять никто не обратил на него никакого внимания. Проголодался Джон, купил себе небольшой каравай хлеба, немного сыру и кружку пива.
Так он и стоял на мосту день за днем, пока не вышли у него все деньги.
«Вот и конец моим приключениям, — подумал Джон. — Денег больше нет, а толку никакого. Ни одна живая душа мне ни словечка не сказала и никакой вести я не услышал, ни простой, ни удивительной. А теперь придется поворачивать домой да просить на хлеб — у меня, кажется, и двух пенсов не осталось…»
И только захотел Джон в последний разок взглянуть на широкую реку, как подошел хозяин лавки, что стояла напротив, и заговорил с ним.
— Не терпится мне узнать, кто ты такой и что тебе здесь надо! — сказал лавочник. — День за днем ты стоишь тут на мосту, хотя продавать тебе нечего и милостыни ты не просишь. И ни с одной живой душой ты не перемолвился ни словечком: ни с мужчиной ни с женщиной, ни с ребенком. Так скажи мне, если можно, что ты тут делаешь? Спрашиваю просто так, из любопытства.
Джон замялся. Не хотелось ему рассказывать первому встречному, почему он столько времени простоял без дела на Лондонском мосту. Но парень он был простодушный, не мастер выдумывать всякие небылицы да отговорки, ну и выложил все начистоту.
— Эх, соседушка, — начал он, — сказать по правде, я простой деревенский бедняк. Три ночи подряд мне снилось, что если я пойду и стану на этом вот мосту, то услышу удивительную весть. Но никаких вестей я не услышал и теперь надо мне возвращаться домой, потому что все деньги у меня вышли.
Лавочник опешил, уставился на Джона, а потом как прыснет со смеху. Хохотал до слез, чуть не лопнул от смеха.
— Ну и умная же ты голова! — вымолвил он, наконец. — Говоришь — притащился из деревни в Лондон и все это время на мосту простоял только потому, что приснилась тебе какая-то чушь? Да другого такого простачка во всем Лондоне не сыщешь! Будет мне о чем порассказать соседям! Будет чем развеселить мою старуху, чтоб забыла она про свои боли в ногах.
И он опять так и покатился со смеху.
— Вот что я тебе скажу, деревенщина! — продолжал лавочник, человек словоохотливый. — Прошлой ночью я тоже видел сон — ясно, как наяву. Но я не такой осел, чтобы обращать внимание на какие-то сны. Я тоже слышал во сне голос. Будто кто-то сказал мне: «Поди в деревню Софэм в графстве Норфолк…» Да, кажется в Софэм, хотя точно не помню, — никогда не слыхал про эту деревню. Так вот, значит: «Иди в Софэм, копай землю под дубом, что растет позади дома коробейника, и найдешь преогромный клад». Вот что мне приснилось, дружище! Но неужто ты думаешь, что я дурак набитый и со всех ног побегу туда, раз мне такое приснилось? Да я даже знать не знаю, есть ли на свете деревня Софэм!
